В первый свободный день в Лигуре я пошла на побережье, посмотреть, что стало с домом Владимира, где в свое время я провела столько времени. Но его не оказалось на прежнем месте. Его будто вообще никогда не существовало. Вот так, человек, устроивший настоящий переполох уровня мироздания даже дощечки после себя не оставил…
Глухой болью в сердце отдает каждый шаг, сделанный в попытке отыскать наследие Владимира. Ничего. Никакого намека на место, где я в последний раз была счастлива.
Печалиться о прошлом можно бесконечно долго, сейчас важнее то, как я справлюсь с задачами настоящего. Так и не найдя для себя приемлемого оправдания слепого отведения на гибель каждого "спасенного" из водоворота, я при всем при этом блестяще выполняю свой долг охотника. Даже удивилась, как легко мне дается это.
Я ожидала душевных терзаний, мук совести, раскаяния, но похоже этого всего мне хватает в земной жизни. Здесь, в Лигуре, я стала маленькой шестеренкой большого механизма, без чувств и без мозгов, послушно выполняющей свою работу.
Или все же чувства, загнанные в клетку в Ньерре, выливаются на Земле в то создание, в которое я превратилась.
Ситуация усугубилась внезапным возвращением родителей. Они, естественно, недовольны тем, как я живу, что породило ежедневные ссоры и слезы. Теперь я сбегаю в Ньерр, чтобы успокоиться и подумать. Далеко не сразу я приняла тот факт, что родные правы, и я действительно нуждаюсь в спасении. Но принимать их методы не соглашусь.
Жить под одной крышей стало невозможно – мы слишком долго не оставались на одной территории дольше, чем на пару недель. У меня стали появляться мысли, что лучше уж замуж за первого встречного, чем с пытающимися поучать уже самостоятельную меня, родителями. Испортить жизнь невиновному пареньку, лишь бы не менять ничего в себе? Идиотская идея. Удалось этого избежать, устроившись в итоге работать на все лето на туристический комплекс в горах.
После первого рабочего дня, я естественно отправилась в Лигур. Хотелось прийти в себя немного и я не придумала ничего лучше, чем отлежавшись немного, пойти к Ленте. Почему-то возле нее мне всегда становится лучше. Она величественная, спокойная и стабильная, при этом постоянно двигается и меняется. Течет своим чередом, существует независимо ни от чего, при этом позволяет охотникам и скрисам взаимодействовать с собой. Я вовсе не отношусь к ней как к живому, мыслящему существу, но иногда чудится, словно она понимает меня. Это отражение каждого человека из всех множеств вселенных, что каждый их нас населяет, воплощенное в эфемерном, прекрасном объекте.
Сейчас,