Врагов выбирай сам. Цикл об Артуре Северном. Наталья Игнатова

Сказал – сделал. Причем, на удивление быстро. На данный момент боевиков во славу Божию шесть тысяч человек, разбросанных, так же как мы, по всей Единой Земле. Определить их цели и задачи затруднительно. Я бы сказал, что Пастыри суют свой нос во все. Просят их об этом или не просят – они вмешиваются. В стычки с эльфами, в охоту на колдунов, в ловлю преступников… в управление герцогством. Его Высочество с некоторых пор прислушивается к их советам. Странные это люди, Арчи, – командор грел кубок в ладонях, – их считают святыми. И, знаешь, иногда я задумываюсь, а вдруг и вправду.

      – Они творят чудеса? – спросил Артур, пропустив «Арчи» мимо ушей. Сэр Герман называл его так раньше, называет сейчас. Сэру Герману можно, – если да, то…

      – Может быть, это и чудеса, – командор покачал головой, – как ты верно заметил: судить не нам. Но плоть они усмиряют, аж страшно делается. Не моются. Совсем. Вода, мол, есть драгоценность, важнейшая из всех, и грешно расходовать ее на ублажение плоти. Пить – это пожалуйста: поддержание жизни в бренном теле угодно Господу. А мыться – уж лучше ближнего убить. Целибат вот блюдут, и других призывают.

      – У нас тоже целибат.

      – У нас жениться нельзя, – уточнил сэр Герман, – да и то, лишь в том случае, если до пострига не успел. Пообещав свою верность Богу, ты уже не можешь ничего обещать женщине, и один мой знакомый юноша вовсю этим пользуется. А у них, Арчи, целибат. Настоящий. Они вообще не знаются с женщинами, – командор улыбнулся, – и за тридцать лет не было ни одного нарушения.

      – А дети как же? – с недоумением спросил Артур.

      – А никак, – сэр Герман пожал плечами.

      – Так какие же они святые? Они грешники! – Артур понял, что запутался окончательно и помотал головой, – это же смертный грех. Тот, кто избегает женщин, перечит Божьей воле.

      – Ты вряд ли поймешь. Точно так же, как они в жизни не поймут тебя. Ты говоришь, что Господь дал нам тело для радости. А они считают, что плоть – это тюрьма души. Усмирение плоти, ограничение себя во всем, кроме самого необходимого – это их путь к святости.

      – Я не понимаю. Они хотят прожить и умереть, не оставив детей?

      – Нет, – терпеливо вздохнул сэр Герман, – они хотят прожить без греха. Не понимаешь? Артур, да ты закоснел в предрассудках.

      – Может быть. Вы попробуйте объяснить.

      – Попробую, – командор помолчал, собираясь с мыслями. Потом поднял палец: – плотская любовь, не освященная венчанием – это грех, согласен?

      – Для мирян – да. А для тех, кто не может жениться – нет.

      – Вот и объясняй тебе, – досадливо поморщился старый рыцарь, – ты у нас по определению безгрешен, поди втемяшь, что другие могут думать иначе.

      – Да я знаю, что могут, – поспешно заверил его Артур, – могут, и думают, просто не пойму, зачем они живут, если ничего после себя не оставят.

      – Славу добрую оставят! – рявкнул командор.

      – И все?!

      – М-да, – только и сказал сэр Герман. Очень внимательно