Тишина «А». Дедуктивное размышление о наших современниках в жанре романа-эссе. Амвросий Светлогорский

и нивелировать понятие греха. Великий Инквизитор тоже утверждал, что скоро наука докажет, что преступлений нет и, следовательно, нет понятия греха! И вторя Великому Инквизитору, уже реальный диктатор Гитлер распространяет новый перевод Библии, где слово «грех» взято в кавычки как атавизм совести. Это то, к чему и стремились нигилисты – отождествить грех и подвиг и оправдать любые средства ради достижения цели. Достоевский замечает эти страшные перемены и отстаивает испокон русское понятие греха и отношение к греху как к болезни, от которой надо излечиться. Ведь Соня не однажды говорит Роде: «Грех-то какой! Как же жить дальше!» Вкладывая эти простые слова, идущие из кристально чистой глубины сердца, в уста Сони, Достоевский утверждает, что дело не в букве мирского закона, по которому судит суд, а в нравственном законе совести – Богочеловеческом, основанном на заповедях Христа, но в то же время, в том законе, где критерием является сам человек. И ничего нет выше этого закона, где человек человеку брат, а не враг или соперник – так считает Достоевский. И самое примечательное, что Достоевский это декларирует на примере Евангелия, говоря, что если бы ему доказали, что Христос вне истины, то он бы остался со Христом. А какой образ для Достоевского тождественен Христу? – Любовь. – А любви? – Красота.

      Любовь кротка и незлобива, не ограничивается временными рамками. Любовь побеждает самую неукротимую силу, самую изуверскую жестокость, самое каверзное вероломство. Любовь не замечает ненависти, и тем побеждает ненависть; любовь не прикасается к алчности, но и не прикасаясь насыщает и тем укрощает и ее; любовь открыто улыбается хитрости, и тем обескураживает хитрость и обезоруживает; любовь не следит за секундами, минутами, часами, и тем побеждает время, оставаясь молодой даже в преклонном возрасте; любовь отрезвляет и пьянит без вина, согревает в стужу лютую и освежает в жару невыносимую, окрыляет и предостерегает, усмиряет и милует, милует, милует; любовь наполняет нашу жизнь смыслом; из любви произрастают радость и покой… И когда мир наполняется любовью, тогда красота источается из сердец человеческих, и все, исключительно все, становится подвластно красоте, но красота не властвует, а оживляет и наполняет.

      Достоевский все это неоднократно проживал и в жизни, и в творчестве, и поэтому утверждал, что красота спасет мир, красота подвига Христова. Живительная сила красоты – любовь. Потому что красота питается любовью, и не будь любви – красота зачахнет и скукожится. За чем следит зритель всегда с трепетом и неподдельным интересом? – За тем, как любящий и любимый человек преображается, и как из униженного и невзрачного он превращается в восхитительно прекрасного, благодаря любви. Любовь – маячок в светлое будущее, она притягивает, манит и спасает. Искусство должно обнадеживать в близком прекрасном будущем и устремлять туда все душевные порывы зрителей.