– Мам, ты бы пошла переоделась, – сердито сказала Алёна.
– Да-да, сейчас, – она прожевала конфету и затараторила: вечеринка была потрясающей, мои родители восхитительная пара, наш дом само загляденье, это здорово, что я подружился с Алёной, наше знакомство, несомненно, перерастёт во что-то крепкое. Проговорив всю эту дежурную чушь, она встала и ушла.
– Ты собак любишь? – спросил я Алёну.
– Люблю. У меня была дворняжка Джо, она заболела и умерла.
– Джо? Это же американское имя. А что, это идея! Назову собаку русским именем, – сказал я. – Какое посоветуешь?
– Не знаю… ну Ваня, – сказала она и глянула на часы. Не намекает ли, что мне пора выкатываться?
– Отлично, назову Ваней.
– Ты хочешь купить щенка? – и опять бросила взгляд на часы.
– Хочу спасти одну псину, с ней хозяин гнусно обращается, бьёт её, голодом морит.
– Подожди, я сейчас вернусь, – перебила Алёна, схватила мобильник и убежала в ванную. Пока она там возилась, я от нечего делать рассматривал комнату – захламлённую, всю в каких-то безделушках, коробочках, картинках. На полке стояло несколько шкатулок. Я раскрыл одну. Внутри лежал светлый завиток волос.
– Что ты по вещам шаришь! – вернулась Алёна. Лицо у неё было заплаканное. Я догадался, что она звонила своему парню.
– Это мой локон, мама хранит, – объяснила она, хотя я ни о чём не спрашивал. Вырвала у меня из рук шкатулку, захлопнула и поставила на место.
– У тебя же волосы тёмные.
– Когда была девочкой, были светлыми. Чего без спроса берёшь?
– Просто так посмотрел, что ещё мне было делать, пока ты в ванной по сотовому со своим парнем шушукалась.
– Так ты ещё и подслушивал! Чего ты всюду свой нос суёшь!
– А ты чего кричишь каждую минуту? Позвала, чтобы орать?!
– Я не звала, ты сам напросился.
– Злая ты какая-то!
– Не нравится, катись!
Я выскочил за дверь. На лестнице столкнулся с поднимавшимся наверх стариком с болонкой на руках – истерично завизжавшей, когда я пронёсся мимо. Я прыгнул в джип и, прежде чем отъехать, протяжно погудел – в точности, как водитель броневика. Девица эта меня довела. Что она о себе возомнила! Вздорная, наглая! Как я ни кипел, с неохотой признал, что она меня зацепила. Глаза у неё пронзительные, нереального цвета. Как у колдуньи. Ещё мне нравилась её прямолинейность. Что-то у Алёны не ладилось в жизни, как и у меня. Если бы ладилось, она не была бы такой дёрганой.
Пока я мчался по шоссе, внутри всё бурлило. Правильно написал тот тип в форуме: «Довести могут так, что хоть за пистолет хватайся». Когда на меня накатывала ярость, всплывали все обиды. Их накопилось такое количество, что казалось, ещё одна и сорвусь. Не только о матери и себе я думал в эти минуты, а обо всех обездоленных.