– Быстрее!
Семён подхватил обмякшую Хвостикову, затащив её в поток идущих к воротам монастыря. Она еле передвигала ноги. От нового приступа не помогал даже оберег. Тварь уже перескочила улицу и бросилась к высокой кирпичной стене.
– Пожалуйста, старайся, – выдохнул Семён, но она не шевелилась.
Тело не слушалось, а тень надвигалась. Люди расступились, настороженно осматриваясь и крестясь. Дети заплакали, закрывая испуганные лица.
– Брысь! – прохрипел сноходец. – Изыди! Я её не отдам!
Подняв Анастасию на руки, он медленно отступал. Она видела всё словно в тумане. Тварь скалила огромную пасть, пригнув голову к земле. Испуганные прихожане жались к стене, не понимая, что происходит, но страх давил их всё сильнее. Они не видели с кем разговаривает побледневший Семён, но от этого становилось ещё страшнее. До раскрытых ворот оставался десяток шагов.
– Моя, – проскрежетал шатун.
– Нет! – яростно крикнул сноходец.
Он повернулся к воротам, не отрывая напряжённого взгляда от шатуна, поднял Хвостикову выше, качнул, и бросил. На пальце вспыхнул перстень. Сияние расходилось от тёмно-синего камня кругами. Переливалось от светло-голубого до насыщенного индиго и тугими, пульсирующими волнами толкало Анастасию к воротам.
Чёрная тварь взвыла.
Поток закружил Хвостикову, ускоряясь, но её внутреннее время замедлилось. Она видела, как шатун прыгнул следом. Как из клоков непроглядного тумана выдвинулись чёрные когти. Они тянулись следом за ней, и медленно, очень-очень медленно удлинялись. И чем сильнее они росли, тем тоньше и прозрачнее становились.
Чёрная тварь поняла свою ошибку и отчаянно взвыла. Оттолкнулась от асфальта и поменяла траекторию прыжка.
Синее свечение от перстня внесло Анастасию в ворота. Качнуло и начало мягко опускать. Медленно и бережно. Даже слишком медленно. У сноходца уже дрожали руки от напряжения. Перстень подскакивал вверх и вниз, и он пытался сдержать его удивительную силу. Настолько сосредоточился, что не видел, как раззявленная пасть и длинные когти потянулись уже к нему самому.
Хвостикова задёргалась, пытаясь закричать, но слишком медленно. Опутанная синими петлями, она зависла над асфальтом. Перстень мигнул. Во все стороны полетели брызги крови. Вместо отчаянного крика изо её рта вырвался сдавленный хрип и она рухнула на асфальт, ударившись локтем.
Снаружи за воротами метались непроглядные тени, и во все стороны расплескивалась кровь. Слишком красная среди серости и клоков тьмы.
Хвостикова сжала губы и попыталась подняться, но чьи-то руки обхватили её за плечи и потянули внутрь монастыря. Она ревела, вырывалась, но силы окончательно иссякли.
– Не дёргайся, – попросил зычный голос. – Его уже не спасёшь!
К ней подбежали молодые монахини