– Вот именно. А пасть такая, что можно голову с плечами просунуть.
Тут он окончательно расслабился. Да, в Кембридже он изучал историю с философией, но проводил в океане слишком много времени, поэтому пришлось бросить учебу. Теперь у него небольшая компания, торгующая снаряжением для дайвинга и подводных спасательных работ, – на жизнь хватает, и можно нырять хоть семь дней в неделю. Да, иногда он работает на частных нанимателей, а иногда – на правительство или ВМФ.
Он не раз упомянул некую Шерри, и я осторожно прощупал почву:
– Подружка? Жена?
– Сестра. Старшая, но она у меня куколка: сводит бухгалтерию, смотрит за лавкой, ну и так далее, – усмехнулся он с таким видом, что мне стало ясно, какого он мнения о подбивке баланса и плясках вокруг клиентуры. – И еще она круто разбирается в конхиологии, заколачивает пару тысяч в год на своих ракушках.
Но Джимми не объяснил, каким образом он связался с нынешней сомнительной компанией и почему его занесло за тридевять земель от магазинчика спортивных товаров.
Я высадил их на Адмиралтейской пристани, а сам отогнал «Танцующую» к станции «Шелл», чтобы заправиться до темноты.
Тем вечером я зажарил на углях макрель, предварительно сунув ей в брюхо пару крупных сладких бататов, и запивал трапезу холодным пивом, вслушиваясь в музыку прибоя, но тут за пальмами засветились автомобильные фары.
Такси встало рядом с моим пикапом. Водитель остался за рулем, а пассажиры взобрались на приступку веранды. Джеймса оставили в «Хилтоне», так что их было только двое: Мейтерсон и Гаттри.
– Выпьете? – Я указал на бутылки и лед на приставном столике. Гаттри налил обоим джина, а Мейтерсон уселся напротив и стал смотреть, как я доедаю макрель.
– Я сделал несколько звонков, – начал он, когда я отодвинул тарелку. – И мне сказали, что Гарри Брюс испарился пять лет назад, в июне, и с тех пор о нем никто не слышал. Я поспрашивал и узнал, что Гарри Флетчер приплыл в Гранд-Харбор тремя месяцами позже – из Сиднея. Это такой город в Австралии.
– Да что вы говорите? – Я извлек из межзубного промежутка рыбью косточку и закурил скрученную на острове длинную черную чируту.
– И еще: один человек, неплохо знавший Гарри Брюса, сказал мне, что на левой руке у того имеется шрам от ножевого ранения, – промурчал Мейтерсон, и я непроизвольно глянул на тонкую белую полоску рубцовой ткани, окаймлявшую мышцу моего предплечья. С годами она съежилась и уплощилась, но по-прежнему бросалась в глаза на фоне коричневого загара.
– Чертовски удивительное совпадение. – Я затянулся чирутой, крепкой, ароматной, с привкусом моря и специй. Беспокойство улеглось. Они приехали договариваться.
– Действительно, – согласился Мейтерсон и стал демонстративно озираться. – Неплохо вы устроились, Флетчер. Уютно, правда? Мило и уютно.
– Но заработать на жизнь здесь крайне