– Нам чаю, – начал Федя, – и к нему чего-нибудь. Побольше! А что есть?
Официантка положила перед ним увесистую папку с меню. Кузина Бетси аккуратно присела с краю, пристроила сумку, видно было, что ей неловко.
– Может быть, завтрак? У нас отличные завтраки, посмотрите, – предложила официантка.
– Завтрак! Конечно! Я мечтал о завтраке со вчерашнего дня. Значит, мне яичницу с грудинкой и сосисками, кашу овсяную, блины с клубничным вареньем, а еще сыру. Какой у вас сыр?
– Лопнешь.
– Максим Викторович, вы плохо меня знаете.
Озеров понял, что в данный момент Федор кривляется не просто так, а специально для девушки, смотревшей в скатерть, и не стал ему мешать.
Оказалось, правильно сделал! Кузина Бетси сказала, что ничего не хочет, она уже завтракала, Федя велел принести ей чашку и приборы просто так, на всякий случай, и как-то так получилось, что девушка, освоившись, разделила с ними и кашу, и яичницу, и блины. Величковский заказал еще малины, и когда ее принесли – в высокой вазочке ягоды лежали одна к одной, плотные, крупные, – у Василисы стало восторженное лицо.
– Можно? – спросила она на всякий случай, и Озерову опять очень понравилось, что она спросила.
…Или, как житель мегаполиса, он отвык от того, что девушки умеют стесняться?.. В мегаполисе все девушки уверенные в себе, нахрапистые, тертые, бывалые или, наоборот, уж такие кривляки и настурции, что воды в чашку налить не умеют, и даже представить себе невозможно, что они могут прийти в восторг при виде малины!..
– Хочешь варенья из белой черешни? Моя мамаша утверждает, что нет ничего лучше к чаю, чем варенье из белой черешни. Ее в Баку научили, когда она там работала.
– Нет, все, я больше не могу.
Василиса вздохнула и огляделась по сторонам. В зале было красиво, богато и пахло вкусной едой. Жалко, что бабушка не видит. Нет, она, конечно, все ей расскажет, но лучше бы бабушка своими глазами увидела, как внучка сидит в таком прекрасном и роскошном ресторане с деловыми и умными людьми из Москвы, и ее угощают и ухаживают за ней – уважительно и ненавязчиво, словно в старой пьесе!..
– Это знаменитое место, – сообщила Василиса. Ей хотелось как-то их отблагодарить за приглашение и за малину. – И дом знаменитый! Здесь до революции жил купец Пяткин, очень богатый. Между прочим, меценат, давал деньги на театр. Всех москвичей, которые к нам приезжают, всегда водят в этот ресторан.
– Когда в окнах самовары с бубликами, – вставил Федя с набитым ртом, – это верный знак того, что ресторан неплох.
– Как вы думаете, Василиса, кто и зачем вас вчера запер в подвале?
– Ума не приложу, – быстро ответила она, и стало понятно, что она много об этом думала и ничего не придумала.
– Как зачем? – удивился Федя Величковский. – Понятно зачем! Чтобы пошуровать в костюмерном цехе. Вчера из костюмеров на работе была только Вася, Софочка не выходила, ибо страдала дома.
– Федя, – перебил Озеров, – я же не тебя спрашиваю.
– Ах да, пардон.
– Я