– Герман, – тихо позвала я его и потрогала за рукав. – Можно я тебе немножко помешаю, а ты меня за это побьешь?
– Ох… – Сначала мальчик рассердился, но потом, услышав, что я предлагаю, просто обнял и прижал к себе. – Котеночек ты мой. – Это было так нежно, что я всхлипнула. – Что случилось у моей хорошей?
Герман был как будто намного старше меня, мудрый, такой добрый и ласковый… Я просто не могла не плакать.
– Ты тут минус с плюсом перепутал, – осторожно показала я и сразу же зажмурилась от страха.
– Спасибо, котеночек, – мягко поблагодарил меня мальчик и погладил, отчего глаза сами открылись. Почему-то он совсем на меня не сердился, несмотря на то что я ему помешала.
А потом он быстро доделал уроки и начал спрашивать меня по истории – ну, то, что я прочитала. Где-то в середине стало почему-то страшно, а Герман это как-то почувствовал и прекратил спрашивать, хотя я ожидала, что он начнет меня ругать, потому что я половину забыла. Но мой «жених» как-то обо всем догадался, отложил книжку и принялся меня обнимать, а потом уложил в постель и хотел уйти, но я посмотрела так жалобно-жалобно, что он остался.
* * *
За ужином я опять не могла поесть сама, меня Герман покормил, а папа почему-то хмурился. Мне стало немного страшно. Если бы не памперс, то я, наверное, описалась бы, но новый папа все предусмотрел, и я просто… ну…. Папа сказал, что после ка-те-те-ра многие писаются и ничего страшного в этом нет, подгузник – это для того, чтобы мне было комфортно и я не плакала. Было так странно, оттого что кому-то есть до меня дело. Папа еще сказал, что он будет думать, как мне помочь, а я немножко боялась.
Когда я была Марьяной, меня наказывали по вечерам, поэтому и сегодня я без напоминания подъехала к папе и с трудом полезла на его колени животом, чтобы он мог меня наказать, ведь я очень провинилась.
Папа даже не понял, что я делаю. Он молчал и только придерживал меня руками, чтобы я не упала.
– Что ты делаешь, доченька? – спросила мама.
– Ну, я провинилась сегодня, – отдуваясь, объяснила я ей. – Значит, мне положен ремешок.
Оглянувшись, я увидела, какие большие глаза у Германа. Он сильно удивился, а почему, я не поняла.
– А как ты провинилась? – уточнила мама, что-то показав папе.
Тот поднял меня и уложил животом к себе на колени. Юбку я задрала сама, а трусики, ну, которые подгузник, сдвинуть не получилось.
– Ну, я отвлекла Германа, потом не смогла сама поесть и еще… – отвечала я все тише, потому что опять стало страшно. – Еще не все ответила…
– Герман? – позвала мама.
– Рие мне с примером помогла. А то, что не все запомнила по истории, так и не ожидал никто, – пояснил «жених».
Он как-то сразу начал меня называть «Рие», а не «Габриела», а я не против, потому что звучало это очень нежно. Что Герман делал сейчас,