Несколько минут молодые люди смотрели один на другого в немом изумлении. Все же Алида заметила, или ей так показалось, что, несмотря на недавнее изъявление своих чувств, молодой человек обрадован тем, что был введен в заблуждение. Уважение к женской деликатности и скромности столь естественно и сильно в представителях противоположного пола, что та, которая преступает общепринятые границы, редко радуется своему успеху; искренне любящий человек никогда не будет ликовать, если предмет его поклонения нарушит правила приличия, хотя бы и в его пользу. Под влиянием этого похвального и естественного чувства Ладлоу, хотя он и был заметно подавлен оборотом, который приняло дело, почувствовал облегчение от груза сомнений, вызванных необычным стилем письма, которое, как он верил, было написано госпожой его сердца. Собеседница поняла состояние молодого человека по выражению его лица и, хотя втайне радовалась тому, что вновь вернула его уважение, была одновременно раздосадована и задета тем, что он мог усомниться в ее скромности. Все еще держа в руках странное послание, она не отрывала от него глаз. Внезапная мысль пришла ей в голову, и, возвращая гостю бумагу, она холодно произнесла:
– Капитану Ладлоу следовало бы лучше знать ту, с которой он переписывается. Не ошибусь, если выскажу предположение, что это не первое письмо, полученное им.
Молодой человек покраснел до кончиков ушей и на мгновение прикрыл лицо рукой.
– Вы признаете справедливость моих подозрений, – продолжала красавица Барбери, – и не можете не признать моей правоты, если я добавлю, что с этого дня…
– Выслушайте меня, Алида! – поспешно воскликнул юноша, не давая девушке произнести слова, которых он страшился превыше всего. – Выслушайте меня! Бог мне судья, вы услышите только правду. Признаюсь, это не первое из писем, написанных той же рукой, вернее было бы сказать – в той же манере, но клянусь честью офицера, до тех пор, пока обстоятельства не дали мне повода считать себя счастливым, безмерно счастливым, я…
– Понимаю: это были анонимные послания до тех пор, пока вы не сочли возможным признать меня их автором. Ладлоу, Ладлоу! Какого плохого вы мнения обо мне, несмотря на ваши слова, что любите…
– Но подумайте, Алида, где мне было изучить условности света, когда я при своей службе почти не вижу людей?! Я всею душою предан своему делу. Не было ничего удивительного в том,