– Голубого неба, тихого ветра желаю всем вам! – крикнул он с развязностью моряка. – Целую ручки прелестной Алиды! Надеюсь, олдермен ван Беверут примет добрые пожелания моряка! Кланяюсь вам, господин ван Стаатс!
– Хе! – проворчал коммерсант. – Вы там, ленивцы, слова предпочитаете делу. Канительная война и противник, который не кажет глаз, сделали из вас сухопутных крыс, капитан Ладлоу.
Алида покраснела и почти невольно махнула платком в знак приветствия. Патрон, встав с места, вежливо поклонился. К этому времени периагва почти миновала корабль, и лицо олдермена постепенно прояснилось, как вдруг моряк, опоясанный индийским шарфом, вскочил на ноги и в одно мгновение очутился возле олдермена и его компании.
Вновь, взяв с самым равнодушным видом из рук хозяина румпель, глазами опытного моряка он пробежал по стройным линиям военного крейсера.
– Ее величество должна ждать отличной службы от такого быстроходного крейсера, и, без сомнения, молодой офицер на борту именно тот человек, который может выжать все из своего экипажа. А ну-ка, взглянем еще разок!
При этих словах незнакомец положил руль под ветер, и не успел он отдать команду, как периагва послушно повернула и легла на другой галс. Через минуту она снова шла борт о борт с крейсером. Уже олдермен готовился протестовать против такого бесцеремонного обращения с пассажирами, как вдруг моряк в индийской шали снял шляпу и обратился к капитану Ладлоу с тою самоуверенностью, которую он обнаружил в разговоре с пассажирами периагвы.
– Не нуждается ли королева в услугах моряка, видавшего в своей жизни больше голубой воды, чем твердой земли? Не найдется ли на этом крейсере просторного гамака для моряка, который без ремесла матроса должен умереть с голоду?
Потомок ненавистников короля, как лорд Корнбери охарактеризовал Ладлоу, был так же удивлен появлением незнакомца, задавшего вопрос, как и хладнокровием, с которым простой матрос осмелился обратиться к офицеру, занимающему столь важный пост, как командир крейсера. Однако, прежде чем ответить, у него было достаточно времени, чтобы вспомнить, в чьем присутствии он находится, – ибо незнакомец вновь переложил руль под ветер и приказал обстенить фок[20], отчего периагва тут же замедлила ход.
– Мы всегда рады зачислить на довольствие отважного моряка, готового верой и правдой служить королеве, – сказал капитан, – в доказательство чего на борт периагвы сейчас будет брошен конец, мы с большим удобством можем побеседовать под флагом ее величества. Я буду горд принять у себя также и олдермена ван Беверута. Как только он пожелает покинуть корабль, шлюпка к его услугам.
Прежде чем олдермен