Вид у наездников был ужасный. С головы до ног оба они были покрыты запекшейся кровью, кое-где между подтеками крови виднелась черная кожа. Оба исступленно кричали, лица их были перекошены злобой, раскрытые рты показывали сверкающие острые зубы. И лошади, также покрытые кровавой пеной, имели ужасный вид. У одного из негров – как раз у отца спасенного Александром ребенка – висела через плечо сетка, в каких женщины переносят яичные скорлупы с водой. Но в сетках лежали не эти безобидные сосуды, а свежесрезанные человеческие головы.
Бушмен быстро соскочил на землю и издал крик, на какой человек, казалось, не способен. Он быстро освободился от своей страшной ноши, схватил головы за волосы и швырнул их к ногам окаменевшего от ужаса Альбера.
– На, смотри! – с демоническим смехом закричал негр. – Ты их узнаешь? Считай! Они все тут. Ни один не ушел.
Альбер, превозмогая отвращение, взглянул на одну из этих голов и увидел след чамбока – рубец, который Александр оставил два дня назад на лице португальского мулата.
И тотчас он все понял. Он понял, что друг его попал в ловушку, расставленную работорговцами. Эти негодяи, по-видимому, оставили своих лошадей в укромном месте, а сами неотступно следили за краалем, за охотой и за охотниками, рассчитывая, что им представится случай утолить мучившую их жажду мести.
И этот случай представился, когда Александр бросился преследовать раненую кваггу. Эпилогом битвы Александра с крокодилом стало его похищение.
– Но Александр! Где белый вождь? – воскликнул Альбер сдавленным голосом. – Говори!
Негр как будто и не слышал. Ему было непонятно, почему Альбер не уделяет достаточного внимания его трофеям, и он начал поочередно таскать их за волосы, обеими руками хлестать мертвые головы по щекам, выдавливать глаза, откусывать уши и плеваться во все стороны кусками хрящей. Потом, словно опьянев от крови и резни, внешне безразличный к происходящему вокруг него, затянул монотонную песню, которую время от времени прерывали раскаты сардонического смеха.
– Полубелые пришли из страны заката. Они обманом похитили черных людей, чтобы увезти их далеко, очень далеко. Черные люди носили на шее «бревно рабства». Им предстояло навеки покинуть свою пустыню Калахари. Но прибыли настоящие белые… Такие белые, как Дауд, высокочтимый отец чернокожих. Настоящие белые сломали «бревно рабства» и освободили бушменов. Белые люди – великие воины. Их вождь добр, как Дауд. Он спас ребенка, которому предстояло умереть. Белый вождь добр. Он храбр, но неосторожен. Он не убил работорговцев, и они похитили его, чтобы наказать за то, что он вернул свободу бушменам. Но бушмены – великие воины. Они имеют нгуа – смертельный яд, который причиняет страдания. Стрела, смазанная ядом нгуа, убила их всех. Они мучились, их рты, которые больше никогда не будут говорить, выли от боли. Их головы украсят частокол крааля. Бушмены храбры. Они любят белых людей!
Альбер слушал с понятным нетерпением этот дикий напев, из которого не понимал ни одного