– После самогона историю эту и рассказал?
Голоса сторожей стали удаляться, хлопнула входная дверь, и они отправились прочь по улице мимо заброшенного особняка, парочки развалин домов и нескольких жилых хибар. Алгон доел чёрствый хлеб, отодвинул доску над головой и вылез.
II
Как и ожидалось, порт заполонили люди. Женщины в нетерпении переминались с ноги на ногу, держались друг за друга и всматривались в горизонт. Дети крутились у их ног, не понимая, чего все ждут. Паренёк чуть выше колена любого человека тянул руки к длинным пирсам и повторял – папа-папа. Мать держала его за шиворот; пытаясь убежать, он то и дело дрыгал ногами в воздухе. Торговцы остались в тени домов, ожидая, пока причалит хотя бы один корабль. А городские воришки сновали в толпе, выискивая лёгкую добычу. Наконец первый корабль возник на горизонте, стал на глазах расти и застыл на приличном расстоянии от берега. С него спустили несколько лодок, вёсла вспенили воду, и к берегу устремились первые рыбаки. Все грязные, волосы напоминали гнёзда чаек с застрявшими в них рыбными костями и чешуёй. Женщины закричали, узнавая своих мужей: Эльрик, Бормак, Сизор, Ласкер и многие другие имена с эхом проносились над спокойными морскими водами. Солнце уже стремилось к полудню, когда первые рипоты высадились на берег.
Они шатались из стороны в сторону, привычные балансировать на палубе. Вслед за первым кораблём показались другие, меньше и больше. Рыбацкие, торговые, грузовые. Вскоре весь горизонт скрылся за мачтами и парусами. К берегу стало приближаться всё больше и больше новых лодок. Несколько байдар причалило прямо к пирсам, и с них вывалились пухлые рыбаки, проведшие время на юге. В отличие от остальных, они выглядели ухоженными и чистыми. Но всех рипотов встречали с равным добродушием. Сотни парочек соединились, дети повисали на мужских ногах, с визгом подлетали над головами отцов и попадали к ним в объятия. Женщины страстно целовали мужей, распускали руки, не в состоянии больше воздерживаться. Городские воришки всё быстрее и быстрее перемещались в толпе, как пустынные шакалы они выхватывали добычу и, трусливо поджав хвост, скрывались в подворотнях. Алгон не вмешивался. Стоя поодаль, наблюдал, не зная, завидовать прибывшим мужчинам или начинать переживать за несчастных воришек. Каждый второй кошель был набит рыбными косточками, измазанными в яде красной медузы. Он не убивает, но оставляет приличные ожоги. Уж Алгон про это знал и с тоской смотрел на обожжённую ладонь. Шрамы уже побледнели, но мерзкое чувство всё ещё оставалось, как и воспоминание об ужасной ночи с дикой рвотой и поносом.
Юноша наблюдал за портом уже около часа. Немного прибравшись у себя в доме после визита сторожей и вылив приправленную мочой воду из бочки, он неспешно двинулся к берегу. Каждый год он наблюдал, как неопытные воришки попадались на один и тот же трюк, который местные обзывали «меткой