Процянко, который только что появился, так как с утра находился на совещании в штабе округа, был не в курсе происходящего и легкомысленно поспешил на помощь. Оба устремились в кабинет зама по АХЧ. Зрелище, открывшееся их взору, могло потрясти до глубины души любого.
На роскошном письменном столе стоял на четвереньках перемазанный чернилами малютка без своих синих штанишек и повторяя: «Я хасю пи-пи!» радостно брызгал на помятые важные армейские бумаги. Штанишки висели на рамке грамоты с благодарностью Военного совета.
После того, как два взрослых человека, два кадровых офицера попытались спасти раскисшие бумаги, накрыли промокшее зелёное сукно какими-то тряпками, надели на малыша штанишки и препроводили непоседу снова умываться, общим собранием было решено поместить удальца в кабинете Процянко, но при одном условии: он не будет ни к чему прикасаться, а будет играть на диване, иначе папу посадят на гауптвахту, и папа не купит мороженное.
Нимало не подумав, малыш утвердительно кивнул головой и действительно минут десять сидел на диване тихо, перебирая в картонной коробке какую-то ерунду. Коробку принёс Виталий Матвеевич, пересыпав в неё из закромов всякую мелочь для развлечения дитяти.
Процянко уже было внутренне возрадовался, да рано.
– Дядь, а сто это? – малыш протянул пустую баночку из-под сапожного крема.
– Крем, сапоги чистить, – вздрогнув ответил старший лейтенант.
– Дядь, а сто такое клем?
– Это… это такая штука… чтобы сапоги блестели.
– Дядь, а у тебя есть сапаги?
– Есть.
– А где ани есть?
– В шкафу стоят?
– В каком скафу?
– Вот в этом.
– А засем ани там стаят?
– Потому что я их туда поставил?
– А засем ты их туда паставиль?
– Извини, дружок! Ты мне мешаешь работать.
– А засем тибе лаботать?
– Я занимаюсь важным делом, а ты мне мешаешь. Помолчи, пожалуйста, хорошо?
– Халасо.
Пять секунд тишины.
– Дядь, а это сто? – малый крутил в руках поломанную кокарду.
– Это от военной фуражки. Кокарда.
– А засем какалда?
– Чтобы знали, что ты военный.
– А засем ваеный?
– Господи! Я просил тебя помолчать, мне надо работать.
Ещё пять секунд тишины.
– Дядь, а это для сиво?
– Это… – несчастный старший лейтенант обомлел: в руках у малыша он увидел кобуру. – Не трогай! Положи немедленно! Это нельзя!
Процянко пантерой метнулся из-за стола и мигом выхватил