Олег и сам не верит в то, о чем сейчас говорит. Он вообще не понимает, как можно говорить о машине, разъезжающей со скоростью света.
– Нетлевск… Нетлевск – не обычная деревня, Олег Егорьевич. Она была сокрыта от нас… защищена. Ваша мать либо знала, куда Вас везти, либо ей просто повезло. В любом случае… своим визитом в эту деревню Вы порвали ту защитную… пленку, если хотите, что скрывала деревню от зла. И сейчас и она, и Ваш брат – в опасности, Олег Егорьевич.
– Что? – Олег не понимает, почему, но он верит словам адвоката. – То есть, как? Постой! Это ведь ты сам предложил мне поехать домой на лимузине! У меня даже и в мыслях не было!
– А я, Олег Егорьевич, не говорю, что Вы… накосячили.
А вот теперь он перестает понимать. Звучало именно как обвинение в жестком косяке.
– Пора взрослеть, Олег Егорьевич. Познакомиться со своей семьей… и взять то, что принадлежит Вам по праву.
***
– Ты должен меня выслушать, – произносит Арина. – Я – не сумасшедшая. Кроме того, мы уже встречались. Ты был еще совсем маленьким. Четыре годика. Как раз после смерти твоего отца. Помнишь, как вы с мамой жили в огромном особняке? Вы переехали туда почти сразу после того, как твоего отца нашли мертвым.
Никита сглатывает. Он ничего подобного не помнит. Он вообще мало что помнит из своего детства. Но знает он одно – его напрягает эта девушка, он ее боится, но, черт возьми… она так красива!
– Я – кровная сестра твоего брата Олега, – говорит Арина, подкрепляя свои слова весьма активной жестикуляцией. Никита кивает, но вместе с этим ищет выход из данной ситуации и пытается придумать верное решение. – Вернее, не я, – она закатывает глаза, – я вообще не здесь, а общаюсь с тобой через эту тупую дрянь, типа как через телефон.
Никита делает вид, что понимает, и кивает.
– Да вспомни же ты! – она хватает Никиту за руку. – Огромный дом, огроменные комнаты! Ты еще скатывался по периллам вниз, так как особняк двухэтажный!
Девушка хватается за голову, будто у нее мигрень.
– В этой чертовой тупой голове так много мыслей… мне сложно сконцентрироваться…
Никита тяжело дышит. Он даже не представляет, опасна ли эта девушка, и не знает, как себя вести. Лишь теперь он вдруг понимает, что в психиатрии он – полный ноль. Хорошо, что не пошел учиться в резидентуру и остался обычным терапевтом.
– Слушай, – тихо говорит он, – давай мы пойдем ко мне в амбулаторию и поговорим там, ладно? В моем кабинете. Здесь, на улице… мне не комфортно.
Он говорит чистую правду. Его напрягает, что некоторые из его пациентов смотрят на спектакль из своих дворов.
– Как скажешь, – она разводит руками. – Один хрен, ты мне не веришь.
И тут все прекращается.
Арина тут же сутулится, уводит взгляд к земле и начинает теребить одежду.
– Я сейчас была очень странной? – спрашивает она, и вмиг становится девушкой, от которой