– Преподобный, мои решения за грядущие двадцать четыре часа определят будущее колонии.
Губы отца Алекса тронула тень улыбки.
– Не за двадцать четыре часа, а за двадцать четыре года. И будущее не одной только колонии, а всего человечества.
– Не понял? – Майк захлопал глазами. Неожиданное начало.
– Двадцать четыре года. Ровно с этой секунды.
– Понятнее не стало. Слушайте, преподобный…
– Просто Алекс.
– Мы, может, и года не продержимся, а вы про четверть века фантазируете. Смешно.
Теперь преподобный улыбался неприкрыто.
– Майк, почти всему Ветхому Завету три тысячи лет. Католической церкви – две тысячи. Мы тысячу лет со Схизмы хотим воссоединиться с восточным христианством. Через десяток лет Ватикан начнет заглядываться на лунное общество – по меркам церкви, это очень скоро.
Майк открыл рот, заговорил не сразу.
– Стоп, а зачем ко мне-то приходить? Какое дело Католической церкви до меня? До горстки лунных бунтарей?
– Три вопроса, три ответа. Первое: к вам я пришел потому, что вы один из хозяев восстания…
– Один из?
Глаза Алекса лукаво блеснули.
– Мало польстил?
– Нет, просто интересно, о ком еще вы в курсе. Мы на публике не выступаем…
– Вы, Хавьер Борда, Дарси Грау, Марк Солднер, Карина Рот, Альберт Лай, Анаит Берджухи…
– Какой к черту Анаит Берджухи?
– А никакой. Проверяю, слушаете ли. – И улыбнулся от своего же остроумия.
Майк прищурился. Непонятный тип. Вроде с чувством юмора, а вроде вертит хвостом. Как там Дарси однажды сказала про Майка? Один, что ли, засранец, имеет право ехидничать?
– Ну хорошо, по части Конференции вы подкованы. Откуда сведения?
– Вернемся к трем вопросам, – невозмутимо продолжал отец Алекс. – Второе: спрашиваете, какое дело до вас Католической церкви. Ответ: вы католик.
Майк вытаращил глаза.
– Пардон?
– Католик, католик. Вы крещеный, причащались, ходили в церковь. – Тут он обдал Майка укоризненным взглядом поверх очков. – Хотя последний раз лет двадцать назад.
– У вас эта хрень записана?
– У нас за две тысячи лет записано, – посмеялся Алекс. – Включая поручения на пергаменте забрать из прачечной императорское белье.
У Майка заходили желваки.
– Шутка. Но не забывайте, что ватиканский архив намного старше Гутенберга. Сегодня накопитель на йоттабайт стоит меньше чашки кофе – воображаете, какой объем информации мы храним?
Майк отодвинулся назад.
– Я крещеный, но в католики не записывайте.
– Слышали иезуитскую поговорку «Дай мне ребенка, и я верну человека»?
Майк кивнул.
– Святой Игнатий Лойола.
– Нет. Это сказал один его ученик – Франциск Ксаверий. Забавно: о созидании говорит не создатель, но создание… Пусть вы католик только формально, для моих целей этого достаточно.
Майк глянул на часы в планшете.
– Каких целей?
– А тут, дорогой Майк, мы плавно