Я вздохнул и продолжал укладывать чемоданы. Мы собирались переехать в гостиницу. Контракт на охрану быка был расторгнут, и хотя Пратт из вежливости просил нас остаться, обстановка в доме этому не благоприятствовала. Мне пришлось паковать багаж и таскать его в машину, опрыскивать и грузить орхидеи, ехать в Кроуфилд с Кэролайн в качестве шофера, выдерживать бой за комнатушку в гостинице, доставлять Вульфа и корзины на выставку, искать для них место, вытаскивать орхидеи из корзин, да так, чтобы не повредить их… В этих хлопотах прошло все утро.
Итак, в одиннадцать часов я пил молоко, пытаясь восстановить растраченные силы. Орхидеи были опрысканы, приведены в полный порядок и красовались на выделенных нам стендах.
Вышеупомянутый конкурент, Чарльз Э. Шэнкс, с которым любезничал Вульф, представлял собой низенькую толстую личность с маленькими черными пронзительными глазками и двумя подбородками, одетую в грязный, неглаженый шерстяной костюм. Потягивая молоко, я наблюдал за ним, что было весьма поучительно.
Шэнкс знал, что Вульф нарушил традицию и лично отправился в Кроуфилд с гибридными орхидеями-альбиносами только ради того, чтобы завоевать приз и обогнать Шэнкса, который получил награду за выведенный им гибрид. Знал он и то, что Вульф мечтает выставить его на посмешище, ибо он уклонился от участия в нью-йоркской выставке и дважды отказался обменяться с Вульфом альбиносами. Достаточно было одного-единственного взгляда на гибриды Шэнкса, чтобы убедиться: всеобщее осмеяние ему гарантировано. Более того, все это не составляло загадки для Вульфа. Однако, слушая их милую болтовню, можно было подумать, что со лба у обоих струится не пот, а избыток братской любви. Зная мстительность Вульфа, побудившую его затеять эту поездку, я предвидел, что послушать их разговор будет весьма поучительно.
Из-за трагедии, случившейся в загоне, мне пришлось испытать несколько мелких неприятностей. Во время сражения за номер в гостинице ко мне подкатил молодой человек с горящими глазами, большими ушами и блокнотом. Схватив меня за лацканы, он потребовал как можно более красочного описания смертоубийства, и не только для местной газеты, но и для агентства Ассошиэйтед Пресс. Я сообщил ему кое-какие подробности в обмен на помощь в получении номера. Интерес к делу проявили и несколько других охотников за новостями, прибывших в город для освещения ярмарки.
А когда я помогал Вульфу расставлять орхидеи, ко мне подошел высокий и тощий человек в клетчатом костюме с нацепленной на лицо улыбкой, которую я узнал бы даже в Сиаме, – улыбкой человека, занимающего выборный пост и ожидающего переизбрания. Оглядевшись кругом и убедившись, что за нами никто не подглядывает, он представился как помощник окружного прокурора и, стерев с лица улыбку, горестным тоном, более уместным для бесед о смерти избирателя, почти шепотом поведал, что хотел бы выслушать мой рассказ о трагическом происшествии во владениях мистера Пратта.
Чувствуя, что это начинает меня раздражать, я,