– Нет. Но может похититель выжидает.
– Грейс никогда не была миллионершей.
– Но они неплохо зарабатывают. Не все в нашем городишке могут позволить себе жить так, как твоя сестра.
Бизнес зятя по ремонту и дизайну домов процветал все эти годы. С поста обычного управляющего он молниеносно переместился на самый верх, сперва выкупил часть компании, а затем стал полноправным владельцем «Lux Design». Он был заметной фигурой на фоне других жителей Сент-Клера, но не настолько, чтобы у него стали вымогать миллионы за жизнь жены.
– Ты предлагала полиции свою версию?
– Они лишь вежливо отмахнулись и сказали, будь так, то с нами давно бы уже связались.
– Значит, похищение, можно вычеркнуть из списка. – Попыталась утешить мать Эвелин. – Думаю, всему найдётся разумное объяснение. Вот увидишь, сегодня-завтра Грейс вернётся домой и сама расскажет, что с ней приключилось.
Мэри ласково улыбнулась, заполнив пустоту от потери одной дочери любовью ко второй.
– Как хорошо, что ты вернулась, Эви. – Такую нежность в свой адрес Эвелин видела только в глазах Бретта. – Тебе, наверное, было непросто вырваться с работы. Ты ведь знаменитая писательница там, у себя в Атланте.
– Ой, да брось! Какая из меня писательница. Я всего лишь пишу статьи на глупые женские темы. Какой крем использовать зимой, какое блюдо стало фирменным в баре «Astrid». Ничего особенного.
– Я читаю все твои публикации в «Gloss Magazine». Грейс купила мне планшет и показала, как заходить на ваш сайт, чтобы я могла постоянно следить за твоими работами. Твоя колонка даже у меня в «закладках».
Эвелин каждый месяц отсылала домой экземпляры свежих номеров «Gloss Magazine», но даже не подозревала, что мама умеет пользоваться интернетом и следит за ней в сети.
– Грейс тоже читает всё, что ты пишешь, и очень гордится тобой.
Тема взаимоотношений сестёр была под запретом. Таково было негласное правило во время бесед по телефону, но сейчас Мэри решила его нарушить.
– Мам, прошу, не надо.
– Но ты ведь вернулась сюда ради неё. Она тебе не безразлична.
– Грейс никогда не была мне безразлична, мама. – С горечью созналась Эвелин. – Я испытывала к ней любовь, ненависть, но никак не равнодушие.
– Значит ли это, что ты здесь, чтобы помириться? Эммм… Когда её найдут. – Опомнилась Мэри.
– Я не знаю, что это значит. Но знаю, что я здесь, чтобы побыть это время с тобой.
– Ох, милая, я тебе так благодарна.
Хотелось бы Эвелин поболтать о пустяках с мамой, как в старые добрые времена. Сесть в салатовой гостиной на мягкую кушетку с подушками и выпить литр чая с лимоном – никто не заваривал его лучше, чем Мэри Хартли. Но салатовые обои выцвели и превратились в неприглядные пласты бумаги. Чай был горьким и обжигал язык тысячами иголок. А болтовня о пустяках сводилась к исчезновению Грейс, которой так не хватало этому дому.
Мама расспрашивала о жизни в Атланте. Она приезжала в гости к младшей дочери всего два раза, хотя Эвелин без остановки