– Билл, мы должны доверять тебе. Здесь, на станции, все друг от друга зависят.
Билл в ярости повернулся к ним:
– Вы что, видите перед собой психа? Да?
– Сейчас ты думаешь только о жене. Я понимаю это. И…
– Тебе этого не понять. Вряд ли ты часто вспоминаешь о своей жене.
Он бросил недвусмысленный взгляд на Диану, затем метнулся вдоль модуля в соединительный узел. Он хотел перейти в бытовой отсек, но передумал, увидев Лютера, который собирался есть.
«Негде спрятаться. Негде побыть наедине с собой».
Вдруг на глаза навернулись слезы, Билл повернулся и снова направился к иллюминатору.
Отвернувшись от всех, он смотрел на Землю. В иллюминаторе появлялось Тихоокеанское побережье. Еще один рассвет, еще один закат.
И вечное ожидание.
Кеничи наблюдал, как Григгс и Диана выплывают из лабораторного модуля, ловко отталкиваясь от стен. Они скользили грациозно, словно светловолосые боги. Кеничи частенько подглядывал за ними тайком, особенно ему нравилось наблюдать за Дианой Эстес, такой светловолосой и светлокожей, почти прозрачной.
Когда они ушли из лаборатории, Кеничи остался там один и наконец-то смог расслабиться. На станции столько конфликтов! Это действовало на нервы и мешало сосредоточиться. По натуре он был спокойным, и работа в одиночестве вполне устраивала его. Он хорошо понимал английскую речь, но говорил с трудом и быстро уставал от беседы. Намного приятней было работать одному, в тишине, наедине с подопытными животными.
Через смотровое окошко японец внимательно оглядел мышей в отсеке для животных и улыбнулся. Клетка была поделена на две части: с одной стороны находилось двенадцать самцов, с другой – двенадцать самок. В детстве у Кеничи были кролики, и ему нравилось гладить их, посадив себе на колени. Но эти мыши не были домашними, их изолировали от контакта с человеком. Воздух, которым они дышали, прежде чем попасть в воздух космической станции, очищался через систему фильтров и кондиционировался. Все работы с животными проводились в примыкающей защитной камере с перчатками, где со всеми биологическими образцами – от бактерий до лабораторных крыс – можно было обращаться без страха заразить воздух станции.
Сегодня был день забора крови на анализ. Кеничи не слишком нравились подобные задания – он не любил колоть мышей иглой. Пробормотав по-японски извинение, Кеничи надел перчатки и перенес одну из мышей в изолированное рабочее помещение. Мышь попыталась вырваться. Он отпустил ее: пусть поплавает, пока он готовит иглу. Жалостное зрелище: пытаясь продвинуться вперед, мышь яростно била лапками по воздуху. Но оттолкнуться было не от чего, и она беспомощно барахталась в пространстве.
Игла была готова, Кеничи протянул руку, чтобы снова схватить зверька. Только тогда он заметил сине-зеленую каплю, плавающую рядом с мышью. Капля висела так близко, что мышь даже лизнула ее, исследуя