Опальный боярин удивленно взметнул брови, услышав, как князь призвал драться не за царя. Подумал, что если какая-нибудь паршивая овца донос на Шуйского сделает в Тайный приказ, то плохо князю будет.
Шуйский тем временем собирался ещё что-то сказать, но передумал, решив, что достаточно. С тридцатью всадниками, вооруженными топориками-чеканами и саблями, он отъехал в лесок. Там его небольшая засада должна была оставаться до момента, когда татары прорвут «гуляй-город» из телег. Двести человек приготовились встретить крымскую орду сталью и огнём.
Двадцатитысячный авангард мурзы Теребердея приближался к Сенькиному броду. С высокого берега уже можно было различить отдельных всадников и торчащие вверх копья с бунчуками. Русские воины замерли, ожидая условного сигнала Фёдора. Тот внимательно следил из-за плетня за передвижением татар своим пристальным взглядом серо-голубых глаз. У него мелькнула мысль о любимой жене, Татьяне, и четверых детях, бывших в Москве.
Первые татары подошли к противоположному берегу, помялись, разглядывая кручи с плетнями и ряд пустых телег, за которыми никого пока не было видно. Затем всадник в роскошных ламинарных доспехах ткнул рукой на брод, и первая татарская сотня спустилась в воду, вздымая фонтаны брызг из Оки. Солнце, тем временем уже заходило за лес, наполовину скрывшись, и фигуры захватчиков со стороны засевших славян выглядели абсолютно черными. Первую треть брода кавалерия прошла спокойно. Внезапно сразу три передовых лошади дико заржали, вздыбились и рухнули в воду, топя всадников. По реке поползли темные полосы людской и лошадиной крови.
Не сообразив, в чём дело, татары упрямо лезли вперед, напарываясь на копья и колья, вбитые в илистое дно. В спину им поддавливала уже вторая сотня, почти наполовину вошедшая в брод и пытавшая обойти место, где гибли люди и кони. Но и там их ждали неведомые ловушки. Наконец молодой татарский воин, сброшенный с лошади, нащупав в воде кол, выдернул его и поднял над водой, показывая внимательно наблюдающему всаднику в богатых доспехах. Тот моментально среагировал, подняв руку вверх, и всадники, развернувшись в воде стали выбираться вновь на дорогу, с которой спустились к броду. Противоположный татарам берег так же мертво молчал. Только около полутора сотен трупов лошадей и нескольких десятков их наездников медленно тащило вниз течением.
– Лошадей жалко, – вздохнул Фёдор, глядя, как спешиваются передовые татары и несутся вдоль воинства, заполонившего дорогу, всадники, останавливая весь авангард крымского войска. Час был выигран, а солнце спускалось всё ниже, даруя надежду, что захватчики не рискнут ночью лезть в смертельную для них реку. Но у тех были другие планы. Их подгонял сам Теребердей, грозивший поотсекать головы всем сотникам, если те немедленно не переправят