Счастливых дней, безудержных и смелых,
Щемящих грудь страданий: «се-ля-ви»!
Тех поцелуев первых неумелых,
Тех первых слов признания в любви!
Природа дышит осенью. По утрам прохладно, если не холодно. Лес часто окутывает густой холодный туман. Влажно. Мокрое долго не высыхает. Симпатичные скромные клумбочки. Стройные ели, берёзы, голубые облачные дали.
Но этот день выдался ясным и солнечным. Стеклянное прозрачное небо. Свежо. Лёгкое тепло от ясного солнечного диска. Желтизна увядшей листвы. Типичная осенняя картина в Сибири. Словно праздник. Словно в детстве возвращаешься с субботника в преддверии воскресенья. Последние дни перед долгой зимой.
Это был особый день! День посвящения в курсанты! С этого момента каждый первокурсник мог полноценно назвать себя курсантом по-настоящему. Позади – курс молодого бойца, присяга. Присяга! В тот торжественный день плац был полон народу. Родственники, знакомые, друзья, как правило, приезжали только к местным курсантам, но всё же. В первое увольнение тогда отпускали только с родными, к кому они смогли приехать. И это были далеко не все! Теперь уже получен дополнительный опыт армейской муштры и учёбы. Одним словом, к 9 октября был положен фундамент из бетона если ещё не для будущего офицера, но уж для настоящего курсанта-то точно!
Тимофеев заболел накануне. Его знобило, кидало в жар. Но «замок» сказал:
– Я не врач! Освобождение из санчасти есть?
– Ни как нет.
Да, освобождения не было. Да откуда бы оно появилось, если в санчасть сходить-то и времени совершенно не было! Сперва – были в наряде по столовой, в варочном.
(Тягали баки, драили всё по колено в воде, хлюпая раскисшими сапогами по скользкому полу варочного цеха. Но хоть сливочного масла нажрались до тошнотиков от жадности! Тимофеева даже вырвало, чего он сильно стыдился. Потом – топография – ориентирование на местности, бегали в лесу по азимутам, потом – инженерная – рвали тротил, а потом – огневая, тактическая, ну и в финале – вроде как и выздоровел. Как раз ко «Дню курсанта». В качестве праздничного действа за пределами училищного забора, а все действа за пределами всегда особо ценились, ибо все, на что командование было способно внутри, это спортивные состязания, строевая подготовка да уборка территории, в этот раз их повели на концерт из Йемена в Доме Учёных в Академе. Йеменские артисты очевидно ну уж очень старались. Что ж, дружественное социалистическое государство! Но при всём к ним уважении и политическом самосознании, курсанты, попав в теплый тёмный зал с мягкими креслами, отрубались совершенно без стеснения. Первокурсники! Одни бессовестно храпели, подсунув под головы выданные по такому случаю вместо «слонячих жучек» парадные офицерские из лоснящейся синей овчины шапки, другие брали штурмом буфет в фойе. Театр напоминал Смольный в октябре.
(В стенах училища было кафе «Витязь», которое почему-то именовали «Булдырь». Там иногда были беляши с мясом, действительно с мясом, а не с луком, как это обычно было в