Женщина смотрела не с укоризной, а по-доброму, по-отечески, будто бы Верочка была не посторонним человеком с улицы, а любимой дочкой.
– Мне не холодно, спасибо, – ответила она, испытывая неловкость от необходимости объясняться.
– Не обманывайте меня и себя. И не надейтесь на то, что я уйду и брошу Вас тут, – сказала женщина и подняла с земли Верочкин чемоданчик.
– Спасибо. Если можно, то позвольте мне заночевать в пельменной. Я приехала в институт поступать, но среди учебного года меня никуда не приняли, поэтому завтра я, вероятно, отправлюсь в обратный путь.
– В пельменной оставить Вас не могу, мы после смены под охрану сдаём помещение, а домой к себе могу пригласить. Правда, должна предупредить: живу с сыном, он неплохой парень, но уж больно шебутной. Меня зовут Марина Валерьевна. А Вас как?
– Вера.
Увидев девушку, сын Марины Валерьевны рассмеялся:
– Ну, ты даёшь, мам! Невеста с доставкой на дом?
Он с интересом рассматривал Веру, как игрушку в витрине магазина, которую вот-вот сейчас купит мамаша своему капризному малышу.
– А ты ничего так, если, конечно, накрасить. Совсем косметикой не пользуешься? – парень явно переходил все границы дозволенного в общении с Верочкой.
– Пользуюсь иногда, – робко ответила она.
– Маман моя – женщина добрая, то кошку уличную в дом принесёт, то щенка. Однажды голубя с подбитым крылом притащила. Правда, Малина Вареньевна? – цеплял он свою мать, коверкая её имя и отчество, но делал это не зло, а игриво, вроде как с одобрением.
– Ты, Эдик, ещё не дорос, чтобы меня учить. Не лезь не в свои дела, – окоротила Марина своего великовозрастного сынка.
Потом она обратилась к Вере:
– Могу тебя в пельменную к нам устроить посудомойщицей, всё какие-никакие денежки, а там видно будет.
Вера согласилась и на другое утро поехала заступать на новую должность.
Мадемуазель Гусь
Теперь каждый день они вместе с Мариной Валерьевной спозаранку уходили в пельменную и вместе возвращалась домой поздно вечером.
Мыть посуду Верочка любила, но домашнее мытьё нескольких тарелочек отличалось от помывки сотен тарелок, ложек, вилок и стаканов в бойкой городской столовой, где количество желающих покушать не прекращалось ни на минуту. В целях борьбы с бактериями и отравлениями посуда сначала очищалась от остатков пищи, промывалась в обычной горячей воде, а потом дезинфицировалась в специальных средствах, после которых тщательно прополаскивалась. К концу рабочего дня Верочкины руки горели огнём,