Как-то раз он врал доброжелательной ткачихе, тетушке Хлое, что болен тифом, и слезно умолял дать ему пару рут из ее и без того уже порядком опустевшего кошелька. Врал наивной нянюшке Эби из обнищавшего сиротского дома, уныло стоявшего на самой окраине деревни, словно бельмо на глазу Брата Каллета. Глядя на ее сморщенное, исхудавшее от постоянных денежных недоборов лицо, он скорбно вещал о том, что ему нужно сходить на могилу давно усопших родителей, да так и не вернулся в сиротскую обитель. Врал даже Девину, что тот его знать не знает, а ведь именно он так часто воровал хлеб из хлебопекарни семейства Линчей. Бран всерьез считал себя сущим лгуном и этаким пройдохой, но по какой-то неизвестной ему причине не хотел обнажать свою дурную сторону перед этой, едва ему знакомой, необычайно обаятельной девочкой.
– О нет, я не соврал. На дне баночки все-таки осталось немного этого… этой странной субстанции, – пристыженно ответил он, прищурив глаза и пытаясь разглядеть оставшиеся в стекляшке капли эссенции. – Вот они, видишь?
– Чушь какая-то. Осталась всего пара капель. К тому же ты сам только что сказал, что склянка пустая, – сказала Ниса, недоверчиво посмотрев на Брана.
Сейчас она больше походила не на наивную девочку в тонком льняном платьице, подобном тому, которое носили все юные девицы этого возраста, а на взыскательную учительницу, отчитывающую своего строптивого ученика за очередную провинность.
– Эй, вы, голубки, хватит трепаться! – сердито выкрикнул Девин, прислонив ладонь ко лбу вздрагивающей при каждом вздохе Арин. – У нее жар и, кажется, что-то с коленом.
Ниса с Браном подбежали к приятелям, не обратив внимания на манеру обращения Девина и неоднозначные намеки на их неприкрыто теплое отношение друг к другу.
Ниса взяла Арин за руку, скользнув участвующим взглядом по ее порядком опухшей, испещренной ссадинами и обширной гематомой ноге. Она сокрушенно покачала головой и неожиданно обернулась к оробевшему Брану, стоявшему позади нее.
– Ты вроде говорил, что хотел стать врачом. Думаю, тебе выпал такой шанс. У нее сильный ушиб ноги, и мне кажется, она здорово ударилась головой о тот проклятый пол из преувеличенно редкой породы чертовых деревьев.
Бран неуверенно осмотрел пострадавшую от лап монстра девочку. Лицо ее пылало, губы и щеки налились пунцовыми островками размытых по краям пятен. Колено вздулось так, что на тонкой бледно-розовой коже отчетливо проявилась сине-зеленая паутинка одутловатых вен, а из слегка приоткрытого, безвольно застывшего рта вырывались лишь глухие всхлипы и протяжные стоны. Мальчику никогда прежде не приходилось лечить тяжело больных людей, он мог лишь со стороны наблюдать за этим опасным, но довольно завораживающим процессом и мастерством рук доктора Рэя. «Мастер Рэй и его лазарет пришлись бы сейчас как раз кстати», –