– Великий Боже! – воскликнула Элли. – Это… – Почувствовав в воздухе назревающую грозу, она сначала засмеялась, а потом замолкла.
Энди освободился от обнимавших его рук и сделал попытку исправить положение.
– Позвольте вам представить мою жену, миссис Хоукс. Парти, это Джули Дозье, одна из лучших актрис на свете и очаровательная женщина, в обществе которой каждый день кажется праздником. А это – юная красавица, Элли Чиплей, или, как гласят афиши, Ленора Лавери, наша инженю и любимица публики от Дулута до Нового Орлеана. А где же Док?
Как раз в тот момент на тропинке, усыпанной золой, показался Док; можно было подумать, что для своего появления он только поджидал соответствующей реплики. Док благополучно поднялся по сходням и, раскинув руки, запел: «Тра-та-та!» Это был человек лет пятидесяти пяти; его лицо с резкими чертами лица дышало добротой, но во впалых глазах чувствовалась усталость.
– Очень рад вас видеть, Док! Парти, позволь тебе представить Дока. У него, кажется, есть другое имя, да оно никому не известно. А Дока – знают все. Он у нас мастер на все руки – и суфлер, и кассир, и администратор. Вся черная работа на нем. Не правда ли, Док?
– Все зависит от точки зрения, – заметил Док как будто небрежно, но вместе с тем старательно сплевывая через борт в реку какую-то коричневую жидкость. – Очень рад познакомиться.
– Это моя дочь Магнолия, о которой я говорил вам.
– Вот как! Что за глаза у нее! На сцене она будет выглядеть очень эффектно.
Парти, дотоле неподвижная, как могильный памятник, издала какое-то восклицание. Повернувшись в ее сторону, Док учтиво и мягко продолжал:
– Надеюсь, вы поедете с нами, сударыня, и принесете нам удачу?
Миссис Хоукс посмотрела на поразительное лицо Джули Дозье, одной из лучших актрис на свете и очаровательной женщины, в обществе которой каждый день кажется праздником. Затем посмотрела на Элли Чиплей (Ленору Лавери, как гласили афиши), юную красавицу и любимицу публики от Дулута до Нового Орлеана. Грудь миссис Хоукс бурно вздымалась.
– Да. Поеду.
Итак, двумя коротенькими словами Партинья Энн Хоукс порвала с сушей и светскими приличиями, отреклась от мещанского уклада своего белого домика в Фивах, пренебрегла неизбежными сплетнями любящих скандальные истории соседей, связала свою жизнь с рекой и невольно приняла звание владелицы плавучего театра.
Глава пятая
В апреле плавучий театр двинулся в путь, в сказочное и беззаботное путешествие. В то время когда разоренная страна была занята залечиванием ран, нанесенных гражданской войной, «Цветок Хлопка» плыл, словно заговоренный: казалось, законы жизни не имеют власти над ним. Мили, сотни миль, тысячи миль – берега, окаймленные ивами, словно бахромою, вода цвета аквамарина на солнце и оливковая в тени. Жимолость на фоне черных стволов. Мулы. Негры. Деревянные хижины, такие же унылые и тусклые, как песчаная почва, на которой они построены. Сонная деревенька на берегу речушки – забытого отпрыска Миссисипи. Железная дорога не ближе