Среди детей обычно верховодит девчонка Руби, Хильдина сестра. На вид ей годков восемь. Она даже сама заплетает свои чёрные мелкие кудряшки в три кривоватые косы и подвязывает их красными тряпицами с таким гордым и независимым видом, как будто она сама додумалась до такой затеи. А вот среди старшачьих отпрысков можно заметить некоторый разброд. Младшая Шарлотка первое время всё тянет себя за волосы, обиженно пыхтя, но тогда Тис вручает ей в лапки пару лишних ярких тряпиц, и дитёнок перестаёт пытаться вынуть всякую красоту из своих вихров. А вот старшие пробуют возражать, что они уже сами довольно большие и опасные орки, и никакой особый присмотр за ними не требуется. Тис пожимает плечами на эти речи и ввязывает себе алый лоскут в узел косиц на затылке. После этого мелкие ни в какие пререкания не вступают, разве что спорят, какие тряпки смотрятся удалее – рыжие или красные.
Пенни идёт мимо с ворохом шмотья, просохшего после постирушек. По привычке готова отвернуться, постаравшись не скривить лицо от досады, и не глядеть, как грозный орчий старшак с этой мелкотой возится, но отчего-то алый лоскутик в волосах Штыря не выглядит глупо.
Вот загадка, этот Штырь, похоже, вообще никогда глупо не выглядит, даже когда дурачится напропалую. Даже когда играет с мелкими в Злого Страшного Шатуна-Медведя. Даже когда вынимает из добытой туши кишки и разные там противные железы. Даже когда поёт что-нибудь тоскливым голосом, раскачиваясь и закатив глаза. Даже когда надевает ту растянутую розовую майку с неизвестно как прилипшим к горловине пятком блёсток. Даже когда обнимает в охапку своего Коваля, даже тогда.
Пенелопе разом делается и стыдно, и завидно.
Аж до кома в горле.
Штырь всё пытается предупредить сирен о возможно опасных людях. При обмене очередными угощениями пробует растолковать, по-орочьи и по-человечьи, помогает себе жестами, но сирены никак не подают вида, понимают ли они. На другой раз Тис просит у Магды тетрадный листок и карандаш, рисует три корявые фигурки, подобие квадрика, а рядом ещё сеть и череп – мало ли чем могут угрожать сиренам незнакомцы.
Старшая водяная дева смотрит на рисунок не слишком-то пристально. Щурит широко посаженные глаза, легонько похлопывает Штыря по плечу, потом тихо-тихо стрекочет и улыбается, прикоснувшись к свому горлу, а ещё показывает чёрное и блестящее каменное лезвие тонкой работы. Лезвие она держит на открытой ладони: дескать, не вчера родились, сумеем за себя постоять, и визгом, и – при случае – вооружённой рукой.
Остающиеся при клане костлявые поговаривают, что теперь впору ждать очередного ночного ученья, а то и не ученья.
– Анчарную шашку на нас дважды уже запускали, – объясняет Ёна, показывая Пенни зелёную холщовую сумку с фильтромасками. –