«Славный малый этот долговязый, – рассуждал Фрике, рассматривая незнакомца, – мне будет очень жаль, если с ним приключится беда. Он совсем не похож на тех двоих! Какие у них отвратительные физиономии! Особенно у этого черномазого». Он имел в виду Карлеваля и смуглого Викарио, заряжавших оружие.
– Послушайте, Марсьяк, дайте мне что-нибудь, из чего я мог бы сделать пыж, – сказал испанец.
Марсьяк, пошарив в кармане, вынул ненужную бумажку – обрывок журнала или простой оберточной бумаги – и подал ее Викарио.
«А ведь они зарядили только один пистолет, – подумал оборванец, зорко следивший из своей обсерватории за всеми действиями компании. – У богатеев, может быть, всегда так принято, но все же это очень странная манера выяснять отношения».
Между тем Медерик, теперь уже окончательно протрезвевший, разговаривал с Марсьяком и Буа-Репоном чуть в стороне от просеки.
– Вы, однако, заставляете нас черт знает что выделывать, любезнейший Марсьяк! – говорил он.
– Удивляюсь, что умный благородный человек находит странным, что я хочу наказать негодяя за его дерзость, – пожал плечами Марсьяк.
– Я не требую, чтобы вы разыгрывали из себя труса, но, конечно, только между нами, любезнейший Марсьяк, сознайтесь, что не он вызвал вас на ссору и что вы выказали совсем несвойственную вашей натуре ранимость…
– Но зачем же вы согласились быть секундантом этого господина, если не признаете оскорбление достаточно серьезным?
– Однако вы неподражаемы, Марсьяк! Да сознавал ли я, что делаю, когда Викарио повез меня сюда? В ту минуту дуэль представлялась мне всего лишь оригинальной забавой, но теперь я нахожу ее нелепой.
– Ну, это уж слишком сильно сказано, любезный Медерик.
– Слова мои искренни, друг мой. Двухчасовая прогулка в экипаже заметно освежает голову, и теперь я прекрасно понимаю, что, приехав сюда, совершил непростительную глупость.
– Но теперь поздно сознаваться в этой глупости, – со смехом возразил Марсьяк.
– Ваш противник принадлежит, по-видимому, к хорошему обществу, а благовоспитанные люди легко прощают друг другу нечаянно сорвавшееся, необдуманное слово, к тому же сказанное под влиянием винных паров.
– Покончим с этим, – резко оборвал его Марсьяк. – Если я дерусь с противником, даже не зная его имени, значит, считаю его достойным себя, и если сам позаботился о том, чтобы достать ему секундантов, значит, уверен в том, что он не