Девушка ловко запрыгнула в машину и пока она надевала медицинскую маску, я успел разглядеть её аккуратный красивый носик. Михаил Лермонтов был большим ценителем этой части женского тела. Он настолько согласился бы с моей оценкой, что немедленно вызвал бы меня на дуэль. Боже, о чём я думаю? Ведь я же на работу опаздываю!
– Я никогда не позволяю подвозить себя незнакомым мужчинам, но сегодня ситуация просто безвыходная. – сообщила попутчица – У моей новенькой шкоды вдруг загорелась сигнальная лампа со значком двигателя. Это очень опасно. Я сразу же припарковалась и оставила машину у дороги. А мне сегодня никак нельзя опаздывать на работу. Подвезёте?
«Хорошенькое дельце!» – подумал я – «Какое совпадение! И мне тоже сегодня никак нельзя опаздывать».
Я постарался напустить на свое лицо хоть сколько-нибудь важности и сказал:
– Куда едем?
– На Марата.
«Вот, блин, попадалово! Мне до Светлановской площади рукой подать. А тут переться на край света в этот чёртов центр!». – брюзжал я про себя – «Да туда целый час надо пробки плющить. А потом ещё часа два выбираться обратно. Ну, уж нет!» – Подумал. А сам сказал:
– Ладно, поехали.
Я проклинал себя за то, что остановился! Ещё одна моя теория подтвердилась в очередной раз. Но девушка была очень милая. Жаль, что я не успел как следует разглядеть её лицо. А сейчас я видел только глаза над маской – ясные, добрые и очень умные.
Мы ехали около часа. Она была не слишком разговорчива. Всё, что я узнал, что зовут её Мария, ей двадцать лет и работает она помощником директора регионального отделения крупной страховой компании. По мне так попросту – секретаршей. Когда я остановился возле бизнес-центра, где был её офис, она сняла маску со своего лица и в этот момент я отчётливо понял, что должен обязательно ещё раз увидеть её. Надо было срочно что-то сказать – закинуть удочку. А времени на раздумья не было. Я должен быть подчёркнуто уверенным в себе. Даже вызывающе-развязным – ведь именно такие парни чаще всего добиваются успеха у девушек. Мне пришла в голову фраза: «Ну что, кукла, может заехать за тобой вечером и доставить тебя к твоей швейной машинке?» Но мой язык, словно споткнувшись о речевой аппарат, не соглашался её артикулировать.
Мария посмотрела на меня так, словно считала не только всё с поверхности моего сознания, но и то, что написано на самом донышке души и сказала:
– Ладно, если хочешь, заезжай за мной после работы в восемнадцать ноль пять. Только смотри, не опаздывай.
Я был на работе только около полудня и получил лёгкую взбучку от шефа. А мне предстояло ещё и уйти почти на час раньше положенного. Ну и бог с ним! Всё равно моя