Через несколько дней я повторил попытку. Но результат был тот же. Но на третий раз она ответила мне поцелуем. И как ответила! Она сделала это ярко и самозабвенно. Выплёскивая все эмоции так, словно прорвало плотину чувств. Словно она отдавалась в поцелуе. Это было похоже на крик души. А причину его я тогда ещё не понимал. После этого мы могли целоваться часами и я получал ударные дозы дофамина. Когда я впервые намекнул ей на физическую близость и она мне отказала, я не огорчился. Но отказ повторялся снова и снова. Я спросил напрямую:
– Это потому, что я женат?
– Нет.
– Почему же?
– Просто – нет.
– Ладно, если это вопрос твоих принципов, если нужен испытательный срок, то пусть так и будет. – растерянно бормотал я. – Ты только скажи – когда?
– Никогда – отрезала она и стала серьёзной.
Пазлы состоят из кусочков, деталек, мозаинок. Мы собираем их в жизни из слов и поступков. Из них мы выстраиваем наши отношения. И удивляемся, когда какой-то фрагмент, фигурка не вписывается в общую картинку и поделать с этим ничего нельзя. Тогда кажется, что стоит надавить на него чуточку сильнее и он обязательно втиснется в нужное место. Я попробовал надавить на Татьяну:
– Слушай, эта неопределённость невыносима для меня. Ты можешь назвать мне причину – почему «никогда»?
– Не могу.
– Я нормальный гетеросексуальный парень и отношения между мужчиной и женщиной для меня – это секс. А вся остальная мишура вокруг них – это более или менее бесплатное приложение к нему. Какими бы высокими словами мы ни маскировали лукавство, оно от этого не перестаёт быть таковым. Чего ты добиваешься?
– Хорошо. Я не хотела говорить тебе. Но ты не оставляешь мне выбора. Месяц назад меня изнасиловали.
Я был так огорошен, что не вполне осознал смысл сказанного и не нашёл ничего лучше, чем спросить:
– Как? Как это произошло?
– Я возвращалась ночью от подруги. Мне нужно было всего лишь пересечь свой собственный двор. Когда я проходила в темноте мимо детской площадки, сзади кто-то схватил меня за волосы. Он намотал их на руку и приставил к моему горлу нож.
Мне было невыносимо это слышать, но её было уже не остановить:
– Он велел мне спустить джинсы и встать на колени.
Я не хотел, чтобы она продолжала. Её надо было перебить. Но как? Из всех возможных глупостей у меня вырвалась самая нелепая:
– Ты девочка была?
– Ты ничего не понял! – с тоской и горечью