– Я же сказала только что – с учебы сдернули. Пайн-Манор, Честнат-Хилл. Год дотянуть осталось. Стив учится в Гарварде, Кимберли – со мной, только на год младше. У нее профиль – французский язык, а у меня – антропология. На будущий семестр у меня намечены полевые исследования. Не знаю, смогу ли себя заставить.
– Ну сама-то как думаешь?
– Да заставлю, куда денусь. Почему бы и нет. Тебе не скучно?
– А?..
– Не скучаешь тут, спрашиваю?
– А, да, частенько.
– И что с этим делаешь?
– Ты про работу спрашиваешь?
– Нет, про то, как ты гонишь скуку.
– Ну… по-разному гоню. На пляж частенько хожу, вот.
– Ясное дело.
Дорога петляла и вихляла, умудряясь оставаться строго узкоколейной, но я ее знал как свои пять пальцев – мог и с закрытыми глазами проехать при вящей надобности. Эта подкованность позволяла мне не сводить с девчонки глаз. У нее на плече остался налипший песок. Захотелось отряхнуть – как повод прикоснуться к ней. Она сидела очень низко на сиденье. Нет, ну в какой же форме девчонка! Ни единого излишества, ни намека на рыхлость. От нее чуть веяло сыростью – потом и морской водой.
– Твоя машина? – спросил я. – Катится как по маслицу.
– Не моя.
– А чья, отцовская?
– Мимо.
– Тогда?..
Она пожала плечами, как бы сообщая, что разницы нет.
– А ты коренной? Прожил тут всю жизнь, да?
– Не только я, но и мой батя в довесок.
– И как ощущения?
– Не особо.
– Так чего ж ты здесь торчишь?
– По привычке, наверное. Нет повода стронуться с насиженного места.
– То есть тебе всякие-разные поводы подавай.
– Никогда не задумывался, честно. Не знаю.
– А ты подумай. Прикинь, повод сейчас будет? Тебе бы хотелось?
– Прямо сейчас и подумать?
– Ты торопишься куда-то, что ль?
– Нет…
Я углубился в думы. Вопрос дюже странный, еще и прилетевший нежданно-негаданно. А какой, собственно, ее интерес во всем этом – или так она всего лишь поддерживает формальный разговор?
– Знаешь, наверное, хотелось бы.
– Класс.
– В смысле?
– Ты миленький.
– М-м-м?..
– Не хотелось бы, чтоб ты оказался вдобавок идиотом.
С ответом я не нашелся. Дорога продолжала петлять. Девчонка глазела за окно, солнце снаружи потихоньку садилось. В ее волосах просматривались ярко-рыжие пряди. Линия от шеи до плеча проходила очень плавно, весьма изящно.
Мы были уже на въезде в город. Уиллоуби располагалась на окраине, и это был единственный район, о котором здесь худо-бедно можно было сказать «лучше застроен, чем остальные».
– Вот здесь притормози.
– Так ты не идешь домой?
Она усмехнулась:
– Не