Всю жизнь Буп не хватало мужества, но сейчас она набралась смелости, словно эта сила всегда была где-то неподалёку.
– Я не была влюблена в дедушку, когда мы поженились. – Кощунство! Слова казались тяжелыми, но в то же время их было легко произнести. Казалось, будто она затолкала валун на вершину холма и наконец позволила ему скатиться с другой стороны.
Ханна поникла, затем расхохоталась и хлопнула себя по колену, как будто услышала смешной анекдот.
– Да ты была по уши влюблена. Вы поженились прямо здесь, во внутреннем дворике, после Дня труда, через несколько месяцев после того, как ты окончила среднюю школу. Ты выбрала себе платье из свадебного журнала, и твоя бабуля ездила в Чикаго, чтобы купить его. Я слышала эту историю всю свою жизнь. Я видела фотографии. Ты сияла от счастья.
Буп сделала глубокий вдох, почувствовав запах озера, возможно, с примесью песка, и определенно, капельку печали, когда нахлынули воспоминания о том, как началась ее взрослая жизнь.
Устарелые, но все еще достаточно актуальные для Буп ожидания, страхи и стереотипы, привитые бабушкой и Зейдом, прорвались наружу, словно ростки, угрожая ее нынешним феминистским чувствам. И все же она не хотела развеивать миф об истории любви между ней и Марвином.
– Почему ты говоришь, что не любила дедушку? – спросила Ханна. – Она ведь лжет?
Джорджия покачала головой.
– Тогда зачем ты вышла замуж?
Буп посмотрела на Дорис, затем на Джорджию, она не спрашивала их разрешения, а только подтверждения. Они кивнули. Их лица не выражали ни радости, ни печали. Лишь легкий намек на улыбку свидетельствовал об их согласии. Как всегда.
Время настало.
Буп столкнулась с тем, что вынуждена была рассказать о том, чего ее внучка не хотела слышать, озвучить слова, которые Ханна запомнила бы навсегда. Воспоминания поколебали ее решимость, но Буп прогнала эти мысли прочь. Она была не копией своей бабушки. Ханне было не восемнадцать. На дворе стоял не пятьдесят первый год.
Буп набрала в легкие побольше ночного воздуха и открыла скрытую правду:
– Я была беременна.
Ханна расхаживала по крыльцу. Буп перестала считать после двадцатого круга.
– У меня голова кружится от тебя, – сказала Джорджия. – Сядь.
– Вы обе знали? – Ханна взглянула на Дорис, затем на Джорджию. Они кивнули.
– Моя семья, доктор, девочки, – ответила Буп. – Они знали. Остальные, возможно, догадывались, но о таких вещах не говорили.
– Такие вещи скрывали, – добавила Дорис.
– Твои бабушка с дедушкой заставили дедулю жениться на тебе?
– Не совсем так.
– Тогда как?
– Ох, Ханна, это долгая история. Все, что тебе действительно нужно знать, это то, что твой дедушка был менш[8]. – Буп всегда знала это, и она была благодарна. Но была ли она достаточно благодарна?
Ханна сглотнула.
– Ты сделала это ради ребенка. Ради моего отца. Я не могу поверить, что говорю это, но, может