Переодевшись госпожа Даудель вспомнила, что не заперла драгоценности в ящик стола и тут же воротилась в комнату. Каково было изумление хозяйки, когда она увидела, что все драгоценности, вплоть до старинного потертого от времени серебряного колечка, исчезли.
Госпожа Даудель переодевалась одна, не привлекая прислуги, так как они были заняты гостями. В комнату никто не заходил, так как в нее вела только одна дверь, которая находилась на виду.
Хозяйка подняла тревогу, но все усилия к поиску драгоценностей ничего не дали. Из столовой никто не мог войти в комнату незамеченным и поэтому никто из гостей обвинен быть не мог, но тем не менее гости сами выразили желание, чтобы их обыскали. Только после этого в комнатах прислуги провели тщательный обыск, но, увы, так ничего и не нашли.
Но самое удивительное, что чины полиции, вызванные бедным чиновником, на место дерзкого преступления, так и не явились.
Конечно, коллежский советник, хотя и дворянин, но человек небольшого достатка, может быть, с этим связано нежелание полиции заниматься таким делом.
И зачем нам в городе градоначальник, который не может управлять подчинёнными ему полицейскими участками и частями?
Надеемся, что справедливость восторжествует в столице и мы увидим, что полиция поставлена защищать всех граждан от посягательств преступных элементов не только на наши жизни, но и на наше имущество».
Путилин бесшумно положил газету на край стола.
Градоначальник играл желваками, щёки побледнели, а глаза сощурились, словно у удава.
– Господин Путилин, я знаю о хорошем отношении к вам Государя, но позвольте полюбопытствовать, почему, я должен о преступлениях в столице узнавать из газет?
Иван Дмитриевич судорожно вспоминал, не пропустил ли он чего в журнале происшествий. Да, нет, вообще фамилия Даудель не упоминалась. Он бы точно ее запомнил. И ко всему прочему, сыскная полиция всегда выезжает по вызову приставов, но об этом начальник сыска не упомянул.
– Чтобы завтра, я повторяю, завтра, преступник был найден и господину, – градоначальник подошёл к столу, заглянул в газету, – господину Дауделю принесли нижайшие извинения и пропавшие драгоценности. Я более вас не задерживаю.
Путилин вышел из кабинета и только в приёмной вытер со лба, выступивший холодный пот. Начальник сыска робел в присутствии генерала Трепова, язык прилипал к нёбу и не мог вымолвить ни слова, словно нашкодивший ученик младших гимназических классов.
В сыскное отделение Путилин воротился не то, чтобы в плохом настроении, но близком к оному. Понапраслина всегда вызывает отторжение, особенно от стоящего ступенью выше начальства, которому вроде бы и надо высказать возражение в ответ, но боязно.
Поднимаясь по лестнице, Иван Дмитриевич встретил помощника Жукова, спешившего куда—то по поручению.
– На ловца