– Не волнуйтесь Вы так, Александр Германович, – сказала она, – я ведь не рвусь… Заведующий отделом прервал девушку криком:
– Ну как не волноваться! – и тут же прервал себя и заговорил уже спокойно: – Ну и правильно, что не рвётесь: чужая страна, чужой менталитет, чужой язык. Вы ведь не знаете немецкий?
– Не скажу, что в совершенстве, но могу на нём общаться, – ответила Елизавета на немецком языке. Александр Германович тоже перешёл на немецкий язык:
– Вот как? – изумился он. – А я и не знал… Где ж Вы так обучились? Выезжали в Германию?
– Нет. У меня был хороший преподаватель – моя мама, – продолжая говорить по-немецки, ответила Елизавета.
– А Ваша мама немка?
– Нет. Она преподаватель языков.
– А я родился в Германии, мой отец был военным, – радуясь возможности отойти от щекотливой темы, на хорошем немецком языке сказал заведующий отделом и стал рассказывать о своём детстве, проведённом в Германии. Закончив рассказ о детстве, он перешёл на русский язык:
– Так значит, Вы готовы к тому, что пошлют в Германию не Вас, а Марианну?
– Простите, не совсем поняла вопрос. В чём должна выражаться моя готовность?
– Ну… Понимаете, институт сам решает, кого выдвинуть на получение гранта, тут нет указчиков, но… – заведующий отделом снова заговорил тягуче – было бы лучше, если бы Вы, Елизавета Петровна, написали отказную.
– Отказную? – переспросила Елизавета, дивясь и самой ситуации, и слову.
– Да… Ну, чтоб всё было формально обоснованно, обстоятельно – скажем так. Этот документ, разумеется, никуда не пойдёт, но пусть бы он был… Это скорее для успокоения совести Максима Дмитриевича.
– Как легко успокоить совесть человека, – ухмыльнулась девушка.
– Вам, молодежи, этого не понять, но мы, старшее поколение, привыкли к порядку…
– К порядку? Выдавать гранд лицу, далёкому от науки, это порядок? Заведующий отделом поморщился.
– Мы говорим о разном. Я имею в виду документацию.
– Я поняла, что вы имеете в виду. А когда будет назначена комиссия по моей работе? Вопрос о комиссии вырвался неожиданно даже для самой Елизаветы.
– Это вам надо обсудить с Максимом Дмитриевичем. Думаю, завтра он захочет встретиться с вами.
***
Но директор пожелал встретиться с Елизаветой в этот же день. «Надо действовать, пока она (о Елизавете) не одумалась, пока не посоветовалась там с кем-нибудь», – решил он.
– Елизавета Петровна, мне Александр Германович сообщил, что вы готовы написать отказную от гранта и поездки в Германию.
– Я получила сегодня от Александра Германовича такое предложение, но готовности его принять не выражала. «Вот стерва!» – подумал директор о Лизе и сказал:
– Да,