– Да и не боимся мы вовсе, чё там бояться, – говорит самый старший из малышей, Димка.
– Ну-ну, ночью не прибегай ко мне, когда тебе опять страшно будет, – говорит Вася.
– Да я и не из-за страха, просто Витька храпит и пинается.
– И ничё я не храплю, – обижается Витька.
Все они двоюродные братья-сёстры между собой, приехали к бабушке Варваре в гости. Васька самый старший, ему семнадцать, потом Алёнка, ей пятнадцать, и дальше мелюзга от девяти до пяти лет.
Бабушка сидит и рассказывает внучатам разные сказки и побасёнки, но Васька-то знает, в чей огород камешек.
– Бабушка, и что? Оборотень укусил Ваську?
– Нет, детка, не успел. Бабка-то у Васьки, она же смекалистая, она святой воды набрала, да каааак плеснула, прямо в харю ей, та завизжала, как собака недорезанная, и ну бежать, поджав хвост.
– Ой, – закрыла руками Оленька свой маленький ротик-вишенку, – бабуля, у неё и хвооост?
– А то, она же оборотень…
– Хорошо, что бабушка у Васьки такая смелая, – подскочил Вовка от возбуждения, а то оборотень искусал бы Ваську, рыыы-рррыыы, – накинулся он на Витьку.
Витька соскочил и, сделав зверское лицо, повернулся к Оленьке:
– Ррррыыы, он укусил меня, теперь я укушу тебя, и мы станем оборотнями… ууууу.
– Да хватит вам, – сказал Димка, – Олечка, иди сюда.
Ребятишки разбушевались, разгомонились.
– Ну, ну, черти полосатыя, чего распишшались, а то вот, ухватом, – улыбается бабушка, – Василь, а где Олёна?
У бабушки был свой особый говорок, привезла она его с собой откуда-то из «Рассеи», как говорила бабуля, и внучат своих она называла на свой манер: Митюшка, Любава, Олёна, ВасЫль или Василь, как на ум взбредёт.
А ещё были у неё внуки ВЫтькя и Володькя, и внучка Олюшка.
По правде сказать, были они не внуками бабушке, а правнуками.
Все обожали бабулю, а её сказки заставляли замирать сердца не только родных внучаток, но и соседских, и со всей деревни – прибегали к бабушке Молчановой сказки послушать.
– Алёнка к Светке Давыдовой побежала, – сказал Вася и покраснел.
– Какого лешего она к этим троглодитам попёрлась? Ты чё ли послал?
– Нет, зачем бы я-то? – сказал парень и отвернулся, он ещё не научился врать взрослым и не мог скрыть красноту, что залила его уши, лицо и шею.
– От мори, Васыль, свяжишси с ними, горя не оберёшси.
– Ба, – подаёт голос Димка, которому уже девять лет, – почему ты так не любишь этих Давыдовых?
– Я-то? Да на чёрта они мне сдались, любить их или не любить, не выдумывай…
– Пойду Машке сена дам и двери проверю, – бормочет Васька.
– Иди, – говорит бабушка, – смотри, все засовы хорошо проверь, а то ноне, говорят, волков развелось, абы овец не порезали. Матвей, вон, говорит, у Синицына лога пару встретил, хорошо, что сытые, мол, были, так для виду версты три отмахали следом, близко не подходили. Обратно уже не поехал лесом, по тракту пришлось ехать, забоялси.
– Да то, поди, собаки, ба.
– Иди ужо, собаки. А то Матвей волка от собаки не отличит.
– Дак деду Матвею уже сто лет в обед, вот и мерещится.
– Ково мелешь, ково мелешь, сто лет. Ему ишшо и восьмидесяти нет. Я в няньках у него была, он лет на семь меня моложе, ну. Он ишшо за молодухами бегат.
Нинка Ворошилова. «Иду, – говорит, – по воду, а он маячит, зовёт «Приходи, мол, Нинка, в баню, спину потереть».
А та ему отвечает, что, мол, у тебя же бабка есть.
А он ей, Нинке-то, у её, говорит, ничё уже не фурычит.
Вот кобель, у его фурычит, а у Нади, бабочки-то его, не фурычит. От как с молоду был кобель…
– Ба, то, что он кобель, не даёт ему волшебной силы не спутать волка с собакой.
– Иди уже, волшебник…
Васька идёт на улицу, морозный воздух обдаёт разгорячённое после тепла и спора с бабушкой лицо мальчишки.
Васька хоть и городской, но всё время свободное проводит в деревне, любит свою прабабушку, да они все её любят.
Но у Васьки есть ещё одна причина, которую зовёт бабушка на своё усмотрение, то ведьминой внучкой, то лешего племянницей, то чертовкой, а сегодня вот русалкой обозвала.
Причина эта – черноглазая смешливая бойкая девчонка, Светка Давыдова.
Правильно Димка подметил, не любит бабушка Давыдовых, вон всяко Светку обзывает.
Да они даже и не встречаются, Светка, егоза такая, всё делает вид, что не замечает будто Васькиных чувств.
А Васька смотреть ни на кого не хочет, как вспомнит Светку, как она на коня на скаку запрыгивает или в озеро с камня щучкой ныряет, так мороз по коже…
Васька дал Машке, козе, душистого сена, проверил запоры у трёх овец. Бабушка Варвара, несмотря на возраст,