О подробностях личности Алисы Андерсен, я рассказывать не стану, я ведь ее почти не знаю. С этим отлично справится Летиция. Вообще, было бы намного занятнее, если бы всю эту историю рассказывала сугубо эта неадекватная троица: Мик, Алиса и Летиция. Ну, и Генри, конечно. Но раз уж я согласился рассказать про одного неадеквата, то уж попробую довести дело до конца.
То, что я буду говорить далее стало для меня прозрачным не сразу. Только в мае пятнадцатого года в голове моей сформировалась картина, которая впоследствии была подтверждена некоторыми событиями и рассказами самого брата.
В тот вечер, когда Мик впервые рассказал мне о ней, я надеялся, что он все же попытает свое счастье, если уж Алиса произвела на него такое сильное впечатление. Но не тут-то было. Идиотизм моего брата стремительно прогрессировал, и умел преподносить сюрпризы. Ни о каком романе речи не было даже близко, а вместо этого появилась навязчивая идея. Два с половиной года душевной черноты и алкоголизма, помешательства и психической дисфункции. Я видел, что Мик совершенно терял себя, видел, как он превращался в совершенного социопата и изгоя по собственной воле. Видел, как он неделями не выходил из дома, и практически круглосуточно был пьян. Видел, как игнорировал меня и родителей, как, в то же время, терял в отношении нас последние остатки совести и приличий. Видел, но понятия не имел, что причина тому – Алиса. Разумеется, я был уверен, что он и думать о ней забыл. Для меня такое самоуничтожение из-за девушки, с которой он даже толком знаком не был, с которой даже не рискнул стать ближе, было нокаутирующим ударом. После того, как он выстрелил в фотографию Алисы, я реально был склонен считать его сумасшедшим, в самом прямом смысле этого слова. Но я забегаю вперед.
А впервые я услышал о его смешной идее, когда в очередной раз его взять себя в руки и обратиться за помощью, пройти курс реабилитации.
– Ты не понимаешь, Бен! – говорил он мне пьяным голосом. – Я спасен. Я нашел себя. Я пришел к тому, к чему шел всю свою жизнь.
– К чему?! Ты посмотри на себя, ты в ничтожество превращаешься!
– Я обрел то, что всем вам даже в самом смелом сне не приснится.
И он расхохотался мне в лицо пьяным отвратительным смехом.
Я пытался помочь, хоть и не понимал, как это сделать. Я старался чаще быть с ним рядом, пытался вывести его на нормальный контакт, пытался наладить с ним ту связь, которая была между нами прежде. Успеха я практически не добился. Он продолжал пить, в открытую говорил, что презирает всех и все вокруг, и не хотел ничего слушать, когда я, вновь и вновь, пытался ему объяснить, что он позорит себя и всю свою семью.
Было