По неписаным правилам чести в таких случаях все высшие чины, начиная с командующего флотом, должны были уйти в отставку, после чего следовало произвести разбирательство. Однако по настоянию военного министра разбирательство отложили до конца войны. Колчак находился в таком взвинченном состоянии, что, дабы его успокоить, лично Николай II и военный министр передали ему через одного из морских офицеров, что они не считают его виновным и полностью ему доверяют.
К февралю 1917 года Черноморский флот был в отличном состоянии, и Колчак пользовался колоссальным авторитетом. Это был военачальник, который жил у всех на виду, часто выходил в море, прекрасно знал матросов и младших офицеров и вел себя как храбрый и ответственный человек. Правда, человеком он был невыдержанным, нередко «топтал фуражку», иногда в буквальном смысле слова, мог устроить всем чудовищный разнос. Тем не менее в бытность свою командующим флота не подписал ни одного смертного приговора, что было редкостью для действующей армии. Февральскую революцию Колчак, как и многие другие военачальники, встретил если не с восторгом, то с пониманием. Он считал, что революция произошла вследствие неправильного ведения войны прежде всего высшими властями и что теперь ошибки будут исправлены. Собственно, так думало большинство образованного общества. Это был один из важнейших аргументов в объяснении необходимости революции: демократизация России должна была способствовать более эффективному ведению войны. Безумная мысль, что стало понятно довольно скоро.
У ныне не читаемого у нас замечательного политического писателя Карла Маркса в «Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта» есть такая мысль: «Если вы на вершине государства играете на скрипке, то можете ли вы удивляться, что стоящие внизу пляшут?» Очень точно сказано! Некоторые российские политики были всерьез убеждены, что царский двор и люди, близкие ко двору, связаны с немцами. Шпиономания, охватившая верхи, приняла карикатурно-уродливую форму в «низах». Приведу один трагический эпизод. 4 марта 1917 года на линкоре Черноморского флота «Императрица Екатерина II» началось брожение: матросы требовали убрать офицеров с немецкими фамилиями. В ту же ночь часовой не пустил мичмана Фока в пороховой погреб, подозревая, что тот хочет устроить взрыв с целью отвлечь команду от революционных событий. В ту же ночь мичман Фок застрелился. Так по-своему в «низах» разыгрывалась пьеса, которую поставили наверху. Колчак разъяснил матросам «глупость