Не знаю, что послужило катализатором. То ли приглушенный голос рефаита. То ли прикосновение к его теплой коже. То ли алые драпировки, отрезавшие нас от внешнего мира.
Его глаза потемнели. Уверена, он тоже вспомнил тот вечер. Я спешно убрала руку:
– Ладно, попробую проглотить что-нибудь, через силу. А после отправляемся на поиски Мелюзины. Договорились?
– Договорились, – кивнул рефаит.
Потягивая «Мекс», я не переставала удивляться своему порыву, хотя еще две недели назад боялась, что уже ни с кем и никогда не смогу сблизиться. Во время водных «процедур» Сухейль твердил, какая я мерзкая, отвратительная, и, натешившись всласть, перепоручал меня легионерам для новой экзекуции.
Первую неделю после побега я шарахалась от Арктура – Сухейль не только растоптал мою самооценку, но и внушил страх перед любым прикосновением, уравняв его с болью. Теперь, дотронувшись до Стража без содрогания, я одержала маленькую, но победу.
Другая официантка приняла у меня заказ.
– Великолепное произношение, – похвалил Арктур, едва мы остались наедине. – Как у коренной француженки.
– Спасибо. Мне очень повезло с педагогами, сначала в Ирландии, потом в Лондоне. Кстати, лондонская учительница считала мое знание ирландского неоспоримым преимуществом. На момент окончания школы я свободно владела французским – и продолжала оттачивать навык.
– С твоей учительницей случилась беда? – спросил Арктур после короткой паузы.
С каждым днем он все лучше «читал» мою мимику.
– После отъезда из Ирландии я умоляла отца хотя бы дома практиковать родную речь. Он отказался. Но я не отчаивалась, втайне разговаривала сама с собой, однако в силу возраста мой словарный запас отставлял желать лучшего. Мадель Аляр раздобыла где-то словарь, ставший мне отличным подспорьем. – Огонек свечи задрожал. – Ее повесили два года назад. За подстрекательство. Наверное, слишком часто протягивала руку помощи обездоленным.
– Сочувствую.
Я кивнула, стараясь выбросить из головы образ раскачивающегося тела у Ворот висельников.
Вернулась официантка с серебряным подносом. Выставив мой заказ, сервированный в погребальной – без шуток! – урне, она скрылась за портьерами.
– Тематическое оформление у них на высоте. – Я зачерпнула кассероль из фарша, жемчужной фасоли и баранины, запеченных прямо в урне. – Ну, хватит обо мне. Лучше поделись, как тебе удается незаметно шнырять по цитаделям.
– С чего такие вопросы? – удивился Арктур. – Ведь ты как никто постигла искусство маскировки.
– Просто любопытно. – Я подула на вилку. – Надо спрашивать, пока есть возможность.
– Рефаиты материальны лишь частично. Саркс, наша священная плоть, позволяет нам попирать законы людской вселенной. При моем приближении камеры улавливают лишь тень.
– Так и знала, что есть подвох!
– Мне надоело таиться от тебя, Пейдж. Спрашивай, о чем хочешь.
– И ты