Так обратилась Хинемоа к любимому и, смолкнув, заплакала.
Тяжелый камень лежал на душе Тутанакеи и потому сперва он ничего не ответил любимой, не желая явить своего малодушия.
Когда же поборол он дрожь голоса, то произнес:
– Верь мне, прекрасная дочь Мокоии, лучшая из земных жен. Как я сказал, так и будет. Не разойдутся дела мои со словами до тех самых пор, пока будет стучать в венах кровь, а сердце шептать твое имя. Не коснется тебя Кахукура. Не возляжет с тобой на одном ложе. Не назовет своей супругой.
Так сказал Тутанакеи, и тревога души Хинемоа прошла и сами собою высохли слезы.
Но настало время прощаться. Горькими были поцелуи влюбленных, которыми они обменялись теперь. Пообещав Тутанакеи приходить к нему каждую ночь, Хинемоа пустилась в обратный путь. И дорога эта была дорогой воспоминаний. Она не пугала более девушку грозящими трудностями, потому что плыла Хинемоа туда, куда ей приплыть не хотелось. Казалось, было бы лучше ей утонуть – столь нестерпимой представлялась разлука, но море, будто назло, само несло ее к ненавистному берегу, с каждой секундой отдаляя от благословенной земли Отахуху. Никто в этот раз не играл Хинемоа на флейте, направляя ее в темноте, никто не ждал со своею любовью под кронами хлебного дерева, но путешествие девушки закончилось благополучно.
Вступив на родной остров, Хинемоа направилась было в свой дом, желая тенью пробраться мимо спящих фаре деревни и никем не замеченной лечь на циновки, встретив так утро. Но планам ее не суждено было сбыться. Когда проходила она мимо лодок, скучавших на берегу по волнам Моаны, ее остановил властный окрик Пифанги – старой, завистливой тетки, охранявшей ее целомудрие для чужого матае.
И сказала Пифанга племяннице:
– Стой, дрянная девчонка!
Где пропадала всю ночь? Ответь мне, негодница!
Неужели завела себе ухажера, забыв, что должна стать женой вождя Кахукура, славного правителя Уикато, что по той стороне горы Кара? Разве не подобает благодарить милосердных богов, пославших на долю такую завидную участь? Или несносна тебе, легкомысленной, роль таупоа, раз позволяешь себе подвергать всех опасности, проводя ночь с любовником?
Посмотрим, что скажет на это отец, великий вождь Тура, услышав о падении дочери, обесчестившей свой древний род Мокоии.
Так сказала Хинемоа Пифанга.
И были слова ее страшным укором для девушки, но не заставили сожалеть о содеянном. Ибо алчен и стар был вождь Кахукура, не любила его Хинемоа, а любила красавца Тутанакеи, и не могла идти против зова природы.
С потухшим взором шла Хинемоа вслед за Пифангой. И вид ее в этот момент казался настолько же жалок, насколько самодоволен был вид злой Пифанги. Прожив всю жизнь без любви, переходя, как ненужная вещь, от одного мужчины к другому, она была рада видеть чужие несчастья