– Я так не думаю. Если ты не хочешь верить моему слову, то тебе не приходило в голову, что мне хочется выбрать другой путь, кроме замужества? Моя жизнь должна принадлежать мне, и я должна делать то, чего мне хочется.
Ида двумя тонкими пальцами взялась за переносицу.
– Если подумать, разве ты не считаешь свое поведение крайне эгоистичным? – Она взглянула на Мариетту, взгляд ее стальных глаз был твердым и непреклонным. – Мы с твоим отцом давали тебе все, чего ты только могла пожелать с того самого дня, когда ты родилась. У тебя есть обязательства. Ты нам вернешь затраты и выполнишь свой долг перед обществом, приняв предложение Дроссельмейера, когда он его сделает. Я не желаю слышать ничего другого. Я прощу тебе твои сегодняшние слова, потому что понимаю, что эта новость была для тебя неожиданностью, но жду, что после некоторого размышления ты опомнишься. Это тот путь, который тебе предназначен, Мариетта. Когда мы будем говорить в следующий раз, ты, надеюсь, уже поймешь это и оценишь свое положение в обществе. – Она встала, разглаживая руками платье и одновременно возвращая себе самообладание. – А на свадьбе ты будешь улыбаться, и твоя улыбка будет такой же прекрасной, как подвенечное платье.
Еще долго после того, как мать вышла из комнаты, Мариетта оставалась там, застыв в тревоге и понимая, что теряет контроль над собственной жизнью.
Проснувшись на следующее утро, Мариетта нашла под подушкой бархатную коробочку. Она отставила кофейную чашку и открыла ее. Внутри она с удивлением обнаружила ту самую брошь от Картье, которую заложила несколько дней назад. На плотной карточке была изображена мышь, нарисованная одним затейливым росчерком, в который была вплетена буква Д. Она прижала ко рту дрожащую ладонь. Она думала, что никто не видел ее в ломбарде, и как Дроссельмейер узнал о брошке? Возможно, он следил за ней от театра. Ее охватила дрожь. Ее подозрения еще раз подтвердились, но, по-видимому, Дроссельмейер становится все более смелым, и она с тревогой думала о том, что он собирается делать дальше.
Дверь открылась, и вошла Салли.
– Ваша брошь с бриллиантами. Я гадала, может, вы случайно положили ее не туда. Все в порядке, мисс? Вы ужасно побледнели.
– Я тоже думала, что ее положили не туда, куда нужно. Разве ее не тебе вернули?
Салли покачала головой и что-то ответила. Но Мариетта не услышала ни единого слова, что она произносила, ужас превратился в страшный рев в голове.
Дроссельмейер заходил к ней в спальню, пока она спала.
Глава 12
Когда Мариетта вошла в столовую перед обедом в канун Рождества, ей необычайно повезло: удалось занять место рядом с Фредериком. Поскольку у Дроссельмейера не было семьи, его снова пригласили, и он сидел напротив. Мариетта чувствовала, что он наблюдает за ней, его ледяные глаза буквально все глубже