– У нас здесь не Суздаль, какая у нас история… – заметил Бородулин. – Мы не упоминаемся даже в удельных летописях, хотя новый раскоп на Чагинской горке… мы планируем получить финансирование раскопок урочища «ИНГИРЬ-3»…
Мне не нравился Бородулин. Раньше в музее работал «КРЮК» – кружок юных краеведов, теперь здесь «Здоровец».
– Раскоп мы обязательно учтем, – сказал я. – Не сомневаюсь, там найдут много интересного. Но нам…
Хазин попробовал острогу ногтем.
– Но нам уже пора, – закончил он. – Вы, пожалуйста, систематизируйте информацию и предоставьте…
Хазин не успел договорить, Бородулин сунул руку в карман, достал синюю дискету, протянул мне.
– Тут все, – сказал он. – Цифры в основном. Знаете, я ведь сам когда-то… собирался…
Бородулин улыбнулся:
– Собирался написать про Чагинск небольшую работу… Но… Нет никаких возможностей… А из администрации предложили…
– Алексей Степанович непременно вам компенсирует, – пообещал я.
– Кто? – не понял Бородулин.
– Алексей Степанович, – весомо подтвердил Хазин. – Он ценит краеведческие инициативы.
Хазин похлопал Бородулина по плечу, задумался и произнес:
– Алексей Степанович серьезно настроен.
Хазин воткнул острогу в пень и вышел через калитку в заборе.
– Он умеет быть благодарным, – подтвердил я.
– Если хотите, можете поработать в архиве… – неуверенно предложил Бородулин. – Сейчас там, правда, света нет, но завтра починят…
– Обязательно поработаем. На днях зайдем – и поработаем.
И я вышел через калитку в заборе.
Хазин торговался с продавцом скипидарных растворов, пытаясь выяснить перспективы получения третьей банки бесплатно. Я не без труда вытащил его из музея, мы вернулись в машину; пиво почти не степлело, хорошее пиво всегда долго держит прохладу.
Кристина ходила в «КРЮК» два года. Однажды Кристина нашла на чердаке саперный тесак и принесла его Бородулину, и он поместил тесак на главную витрину. Кристина очень гордилась, и мы три раза ходили смотреть на тесак, а на следующее лето тесака в музее уже не выставлялось.
– Зачем мы тут были? – спросил Хазин, сделав хороший глоток.
– Надо начинать работать, – ответил я.
– Надо… Но это сложно… Это практически рожон…
– Воспринимайте историю объективно, как бы фантастически ни выглядели ее проявления, – сказал я. – Так учил Марк Блок.
Хазин вздохнул.
Я достал дискету, она воняла табаком. Я представил, как Бородулин сидел зимними вечерами за компьютером, пил чай и набивал главы «Лесхоз – флагман промышленного роста», «Грузовой двор: курс на длинносоставные поезда», «Колбасному цеху – быть!». Так ему и надо.
– Надо работать, – согласился Хазин. – У тебя есть