– У причала там есть маяк, – сообщил Густав, но не уверен, что его можно назвать пирсом…
Возможно, продолжал Мартин, она обещала писать. Возможно, она положила бумажку с адресом Густава в карман платья. Возможно, по этому самому пирсу они гуляли с Густавом в сумерках и…
– Я же сказал, там нет никакого пирса. Прекрати.
Но потом у Густава случился роман, и Мартин решил, что сейчас-то уж раскрутит его по полной, чтобы уравновесить чаши весов. Речь в некотором смысле шла о балансе. Сам он всегда рассказывал об Ивонн, Йенни Халлинг или девице из Шиллерской. А что Густав? Густав говорил о кистях из свиной щетины, о том, как надо смешивать масляные краски, о важности олифы и обо всём, что ему рассказывала учительница рисования после уроков. В итоге получалось несимметрично.
Но и на этот раз Густав ничего не рассказал, что, впрочем, Мартина не удивило. Но в этом молчании не было дискомфорта, с его помощью Густав нейтрализовывал Мартина, когда тот снова вспоминал француженку. Мартин долго лежал, глядя, как ветер раскачивает верхушки деревьев за окном, и вообще ни о чём не думал.
– Если ты не влюблён в Йенни, продолжать не имеет смысла, – произнёс в конце концов Густав.
– Да. Не имеет, – вздохнул Мартин. – Я поговорю с ней. Слушай, ну как там с этой картиной? Мне уже хочется есть.
Мартин собрался с духом и решился на разговор с Йенни. Он был готов к слезам и ссоре, но, услышав, что им лучше остаться просто друзьями, она повела себя совершенно разумно и согласилась:
– Разумеется.
– Конечно. Да. Но… мы же встретимся во вторник?
Но она заболела и не пришла на последнее занятие, и Мартину пришлось смотреть выбранный большинством голосов фильм («Челюсти») в одиночестве, и не с кем было обменяться ядовитыми комментариями. Спустя несколько дней он заметил её во дворе и окликнул, но она не услышала, похоже, куда-то торопилась. И не пришла в «Синематеку» в ближайшую субботу, хотя там показывали Тарковского. После сеанса он отправился домой, а не в «Пэйли», куда они обычно приходили, чтобы обсудить увиденное и выпить кофе с меренговым рулетом.
Дома он начал было набирать её номер, но потом всё же повесил трубку.
4
Даже если Ракели Берг не нужны были новые книги, ноги всё равно приводили её в букинистический магазин «Рыжий Орм». На дворе стоял тёмно-синий мартовский вечер, улицы были покрыты льдом, а у освещённых витрин клубились снежинки. Они таяли на плечах, пока Ракель взвешивала на ладони одной руки книгу о Вене начала прошлого века, а в другой держала мобильный с недописанной эсэмэской: Не уверена, что у меня хватит сил на вечеринку, устала