Больше Бен ничего не видел и не слышал. Он даже не чувствовал боли. Он вдруг осознал, что это маленькое существо – первое во всём мире полюбило его такого, какой он есть, беспородного и грязного уличного пса. Всё, что двигало им теперь, было отчаянное желание защитить малышку любой ценой. И он боролся так, как никогда ещё в своей жизни.
Он чувствовал себя какой-нибудь жестяной банкой, попавшей под колёса большой машины. Ещё минута – и он останется лежать уродливо смятый натиском чужой непреодолимой силы. Пыль летела в лицо, застилая глаза и обжигая горло. Сердце стучало в висках, и каждая клеточка тела содрогалась от новых столкновений. Мир вокруг вертелся с неимоверной скоростью, вызывая приступы тошноты. Где земля и где небо? Голоса людей, лай других собак и звуки неостановимого городского движения слились в один протяжный гул. Бен уже ничего не понимал. Он только знал, что где-то там Вера и её родители. И это заставляло его держаться. Пару раз он был отброшен в сторону и с треском падал на твёрдый асфальт. Он уже не ощущал себя, своего тела, но будто чья-то невидимая рука моментально поднимала его и бросала на противника вновь.
Казалось, бой длился вечность. Бен еле держался на ногах, но и Рем был изрядно вымотан. Его злили самоуверенность и упрямство непокорного бродяги. Он даже представить себе не мог, что на самом деле движет этим тщедушным уличным псом.
Бен рухнул. Он жадно глотал воздух, но задыхался сильнее от пыли, попадавшей в нос. Силы иссякли. Он пытался встать, но не мог даже ухом пошевелить. Глаза слипались. Перед тем, как реальный мир растворился в плывущих волокнах бредовых грёз, Бен успел увидеть людей, сдерживающих тяжело дышавшего и потрёпанного Рэма. Ещё кто-то подбежал к нему. Бродяге показалось, что маленькие ручки Веры трогают его нос. Он слышал, как она плачет. Может, это уже было начало долгого мучительного сна? Он не знал тогда. Не знает и теперь. Всё было кончено. Возможно, он не победил. Но он справился.
***
Ещё одно воспоминание, оставшееся с того дня, совсем короткое. Бен открыл глаза и увидел белую дверь. Затем белые стены и такого же белого человека, стоящего к нему спиной. Бен удивился этой всеобщей сияющей белизне. Он лежал на чём-то твёрдом. И чувствовал боль. Очень сильную боль.
– Смотри, – послышался знакомый женский голос, – кажется, он просыпается.
Возле него возникло два лица. Это были родители Веры.
– Ну, как ты, малыш? – залепетала мама. – Не представляю, как больно тебе было.
– Ты хорошо справился, старина! – поддержал папа. – Прости, что вовремя не подоспел. Если бы не ты…
Разговор прервал подошедший человек в белом. На нём оказалась маска того же цвета, закрывающая половину лица. Бен обратил внимание на глубоко посаженые чёрные глаза. Была в них какая-то странная хитрая искорка. Казалось, что они одни и есть весь этот незнакомец.
– Быстро оклемался, это