– Бить нельзя!
– Будете бить – мы никуда не поедем!
Ситуация грозила выйти из-под контроля, и вояки наконец опустили дубинки.
– Да не надо меня тащить, я и сам заберусь!
Уроженец Хунаня, и так невысокий, да к тому же всего семнадцати лет, был очень проворным: он стремительно, как ракета, рванулся в фургон и протиснулся к Хэ Мэнсюну, которого называл «дядей».
Хэ Мэнсюн взъерошил густые волосы юноши и тихонько спросил его на родном хунаньском диалекте:
– Боишься?
Тот вскинул голову, твёрдым взглядом посмотрел на Хэ Мэнсюна и решительно покачал головой:
– Не боюсь! Если боишься – нечего лезть в революцию!
– Вот! Все слышали, что говорит наш юный боец? Боишься – не лезь в революцию!
– Правильно! Кто боится – не революционер!
– Кто боится – не коммунист!
И не успела машина тронуться с места, как по ней раскатилось дружным хором:
Ведут на смерть – так мы погибнем!
Но кровь прольётся не напрасно.
Наш путь продолжим мы с улыбкой
Для озверевшего конвоя!
Мы кровью нарисуем карту
По оба брега Хуанпу[2]
Пусть мы умрём, но ненавистный
Враг не увидит наших слёз:
В прицеле вражеской винтовки
Погибнем, не поднявши рук!
Так, вновь и вновь, скандировал Инь Фу свою поэму «Ведут на смерть – так мы погибнем!», которая очень нравилась его собратьям по застенку. Но сегодня, читая её, Инь Фу переделал начальные строки, заменив «они погибнут» на «мы погибнем». И узникам революции, вторившим поэту в фургоне, оно придавало ещё больше мужества.
– Не поднимем рук перед дулом врага!
– Никогда!
– Ни за что! – последним выкрикнул юноша, и эхо его слабого голоса словно полыхнуло огнём по глазам каждого, кто был в фургоне.
– Ни в коем случае! – волоча за собой кандалы, к нему приблизился Жоу Ши. Лицо его давно было залито слезами. Взяв юношу за руки, он с чувством сказал:
– А ты и правда бесстрашный, как ракета! Я буду учиться у тебя… Мне нравится твоя «Война»!
И он принялся декламировать нараспев:
Эх, Война…
Сердца наши будут тверды,
Хоть ты голову нам отруби!
Я мечтаю лишь об одном —
Чтобы славой мой край засиял,
Так верни нам ту славу
Хотя бы в раю,
Эх, Война…
Мы бросаемся в твою атаку,
Война!
– Война!
– Война!
– Война!! – нестройным хором подхватили все вокруг.
К Хэ Мэнсюну протолкался партиец Цай Бочжэнь. Он держал за руку одну из узниц.
– Брат, времени совсем не осталось… – проговорил он, явно стесняясь. – Но пока все мы здесь, я хочу взять в жёны Чжунвэнь!
– Отлично! Вот это большая радость! – воскликнул Хэ Мэнсюн. А вслед за ним оживился и весь фургон.
То была самая необычная свадьба. Ведь этим молодожёнам,