В темноте рюкзака я залился слезами. От горького раскаяния у меня чуть не отвалился нос.
Хозяйка часто приговаривала, мол, сожалею о содеянном аж до посинения кишок. Это значило, что ей стыдно просто-таки до смерти, ведь кишки синеют только у покойников. Но собакам это выражение не подходит. Мы в таких случаях думаем: «Каюсь так, что нос отваливается». Ведь нос – наше оружие, отвалится – пиши пропало…
Вдруг я услышал, как кто-то сказал:
– Холодает… Надо бы свитер достать!
Голос был женским. Рюкзак опустили на землю, открыли. Солнечный свет ослепил меня, и я долго не мог разлепить веки. Но тут чья-то огромная рука схватила меня за шкирку и выудила наружу.
– Эй, смотри-ка, что у меня здесь! – сказал парень.
– Ой! Щеночек? Какая прелесть! – заверещала девушка, прижимая меня к груди. – Такой миленький! Откуда он в твоем рюкзаке?
– Без понятия! Малыш, ты как сюда забрался?
Мне очень хотелось сказать им: «Я потерялся, скорее верните меня домой!» Но я не умел говорить и только отчаянно лизал им руки: ему, потом ей, потом опять ему – и жалобно скулил.
Девушка растрогалась:
– Жалко бедняжку! Давай заберем его домой?
– Не выйдет! – отрезал парень. – Мы же на самолете летим. Там потребуют документы на собаку и справку о прививке. Так что взять его мы не сможем.
– Что же с ним делать? – спросила она.
– На бродячего не похож: чистый, ухоженный. Оставим на улице! Может, его уже хозяева ищут? Вот и найдут…
Девушка рассердилась:
– Тебе легко говорить! Он же совсем малыш! А если его машина собьет? Или волкодавы загрызут? Или он в канаву свалится?
У девушки было золотое сердце. Я смотрел на нее с надеждой и ждал, когда же она предложит вернуть меня домой, но она сказала:
– Давай отнесем его обратно в чайную.
А-а-ай, да что же такое! Я живу не в чайной! И там как раз огромный черный волкодав, я туда не хочу! Нет!
Но они и правда принесли меня в чайную, где недавно сидели.
– Это ваш щеночек? – спросила девушка, жалобно глядя на хозяина.
Хозяин чайной покосился на меня и замахал рукой: «Марэй, марэй». На тибетском это значило: «Нет, нет». Потом он добавил, уже по-китайски:
– Щенок не отсюда. Я такого не видел ни разу.
Парень с девушкой вздохнули и унесли меня. По дороге они обращались к лавочникам, заглядывали в жилые дома и спрашивали у детишек на улице, но все махали рукой: «Марэй, марэй». Конечно, откуда им меня знать, если я до сих пор не выходил из дома?
И что же теперь делать?
Они снова вернулись в чайную, откуда меня унесли. И тут я услышал, как девушка воскликнула:
– Смотри, это же старший брат-солдат, отдадим ему!
Старший брат-солдат? Это еще кто? И зачем меня ему отдавать?
Но они не стали со мной советоваться