– Да, – тихо ответила она.
Почему-то внутри нее все клокотало.
– Я много думал о Вас в эти дни, – начал Эдвард. – Эти несколько дней мне показались мучительной вечностью. Я не смогу дальше жить, если не спрошу Вас.
Он замолчал, и в воздухе повисла тишина.
– Я Вас не понимаю, – ответила она.
– Я извожу себя, уже не в силах привести мысли и чувства в норму. Боюсь, моя речь покажется Вам сумбурной. Дар красноречия, кажется, покинул меня. Но я должен Вам сказать. И надеюсь Вы поймете меня… – Он сделал небольшую паузу. – Я люблю Вас. Вопреки общепринятому мнению, вопреки голосу рассудка и желанию моей семьи, прошу Вас прекратить мои мучения. Будьте моей женой.
Его слова прозвучали как гром среди ясного неба. На подобный исход событий Лия рассчитывать не могла, но и сейчас не могла не услышать, что к подобному решению он пришел вопреки голосу рассудка.
– Я не думаю, что могу ответить Вам взаимностью, – ответила она.
– И это Ваш ответ? – он явно ожидал более любезного объяснения и был обескуражен.
– Да, а на что Вы рассчитывали? – ответила она.
– То есть, Вы отказываете мне? – уточнил он.
– Да.
– Тогда почему Вы это не сделали в более деликатной манере?
– Может быть, потому, что Вы это сделали вопреки голосу рассудка. Вы правы, любить меня – это безумие. Поэтому, когда чувства уступят свои позиции разуму, Вы поймете всю абсурдность этого предложения.
– Вы думаете, я шучу? Неужели Вы не видите, что со мной происходит? – его голос дрожал, но в нем наконец появилась сталь.
– Я думаю, что Ваша семья не одобрит Ваш выбор, и очень скоро Вы и сами разочаруетесь в нем, – она старалась быть как можно убедительнее.
– Вы играете со мной? – его голос снова дрогнул.
– Non, c'est une expérience16, – сказала она по-французски.
Он оцепенел. Она говорила по-французски, а значит, все ранние разговоры с отцом и другом были ею поняты. Он невольно испытал угрызения совести. Одновременно ему стало и стыдно, и страшно. Он не знал, как продолжить разговор. А ее решительный взгляд говорил, что на этом она готова поставить точку. Только ясности, которой он так хотелось, не стало, а напротив, стало все еще более не понятно и запутанно. Ведь возможно, в ней говорило ущемленное самолюбие. Ведь, все те его обидные слова предназначались не ей, и должна же она понимать, что причин так говорить у него было достаточно. Но в следующую секунду он подумал об обратном. Он, человек из высшего общества, делает ей предложение, а она, вместо того чтобы обрадоваться такой счастливой случайности, бестактно отказывает, проявляя всю свою спесь. «Любая на ее месте была бы счастлива», – подумал он. Ее горделивость задела его.
– Что бы я ни сказал, Вы не измените своего решения, – начал он, после некоторой паузы. – Я задел Вашу гордость. А Вы думаете, меня должен был обрадовать союз с женщиной более низкого происхождения? – попытался оправдаться он.
Лия