– Не поедешь с нами на Эмпорий? – расстроился он.
– Боюсь, что нет, Висмут. Сначала мне нужно немного научиться управлять своим даром. Понять, что с ним делать. Что вообще умеет некромант, кроме как нести разрушения и плодить одержимых. Я и так уже натворила дел, впредь нужно быть осторожнее. Мне нельзя ехать куда-то еще, не имея никаких знаний об этом своем проклятии, понимаешь?
Ева старалась не смотреть на собеседника, устремив взгляд на красную полоску света, оставшуюся от утонувшего солнца. Висмут не ответил и, не выдержав молчания, Ева повернулась к нему лицом. Когда кок расстраивался, его зеленые глаза становились почти серыми, и она непременно бы это заметила, если бы не сумерки.
– Что ж… – Висмут грустно посмотрел на Еву, – тогда я хотел бы остаться с тобой, чтобы помочь тебе поскорее решить все вопросы, – он расправил плечи. – Я буду защищать тебя.
– Нет, Вис, ты нужен Строму здесь, – мягко ответила Ева. – Помнишь, что он говорил? Без тебя питались бы они сухарями да сушеной рыбой.
Как все-таки изящно она указала Висмуту, где его место. И место это было где угодно, только не рядом с ней. И чем только ее очаровал этот Шут? Ну, шут же?! И к тому же старше ее на четырнадцать лет. Не то что Висмут! Он-то почти ее ровесник. Он молод, силен, красив (да-да, от скромности кок бы точно не умер), а главное – искренне любит ее. А вот любит ли ее рыжий на самом деле – большой вопрос. У него никогда не было постоянной спутницы, и Висмут считал его довольно ветреным. Вдруг Ева для него – всего лишь временное увлечение?
Так думал Висмут, когда Ева замерзла и вернулась в свою каюту, оставив его в одиночестве наблюдать за чернеющим небом. В глубине души кок понимал, что Шут настроен решительно, и, если бы его чувства к Еве не были серьезными, он не стал бы даже заигрывать с ней, ведь она была подругой Строма. Обидеть Еву – значит, обидеть капитана, который дорожит ей, как собственной дочерью. Шут предлагал честную борьбу за любовь Евы, и Висмут, несмотря на то, что страшно злился на соперника, проникся к нему уважением. Одно было нечестно: Ева уже любила Килана, и Висмут совершенно не представлял, как добиться от нее взаимности, не переступая через совесть. Даже озябнув, она не позволила обнять ее за плечи и поспешила вернуться в каюту.
Уже этой ночью они будут в порту. Времени осталось совсем мало. И Висмут решился. Он спустился в трюм и, помявшись у двери Евы с минуту, постучался.
Она тут же открыла, надеясь, что это Килан спустился поговорить с ней наедине.
– А, это ты… – разочарованно бросила она. – Заходи.
Висмут почувствовал себя ужасно. В первую очередь из-за реакции Евы на его визит, а во вторую – из-за того, что собирался ей сказать. Впрочем, он не должен стыдиться своих намерений, ведь это для ее же блага. Да, точно, это для ее блага! Висмут набрал воздуха в легкие и, успокаиваясь, медленно выдохнул.
В каюте было две кровати, на одну из которых присела Ева. Висмут занял место напротив.
– Надеюсь, здесь