Я толкнула тяжелую стеклянную дверь западного выхода и вышла на пронизывающий ледяной ветер. По глубокому снегу медленно побрела дальше на запад по Сорок третьей улице, и вскоре взгляду моему открылось нечто еще более странное, чем тихий, пустынный Центральный вокзал, – тихая, пустынная Мэдисон-авеню. Снегоуборщики сюда еще не добрались. Слышалось лишь завывание ветра. Нетронутый снежный покров тянулся ровно от дверей магазинов на востоке до дверей магазинов на западе: ни одного отпечатка ботинка, ни фантика, ни даже листика.
Ковыляя по сугробам дальше на север, я наткнулась на трех банкиров, бежавших – или пытавшихся бежать – по глубокому снегу с радостными криками; их пальто развевались за спиной, как супергеройские плащи.
– Эй! – окликнули они меня. – Мы играем в снежки! Идите к нам!
– Мне на работу надо, – ответила я и чуть не добавила: «Сегодня мой первый день», – но вовремя остановилась. Пусть думают, что я опытная, давно работаю здесь. Теперь я была одной из них.
– Так все закрыто же, – крикнули они. – Пойдемте поиграем!
– Хорошего вам дня!
Я помахала мужчинам рукой и медленно пошла дальше к Сорок девятой улице, где находилось ничем не примечательное здание агентства. Лобби представляло собой узкий коридор, ведущий к паре скрипучих лифтов. Помимо агентства в здании расположились страховые конторы, импортеры африканской резной мебели, пожилые семейные врачи, ведущие частную практику, и гештальт-терапевты. Агентство занимало целый этаж. Я вышла из лифта, подергала ручку двери и обнаружила, что та заперта. Но часы показывали без пятнадцати девять, а я знала, что офис открывается в девять. В пятницу, в канун Рождества, меня попросили прийти подписать документы и забрать кое-какие вещи, в том числе ключ от входной двери. Я еще подумала, что странно, что они предлагают ключ совершенно незнакомому человеку, но прикрепила его к брелоку к другим ключам в скрипучем лифте и вот сейчас достала и очутилась в темном, беззвучном офисе. Мне сразу захотелось порассматривать книги, стоящие на полках, но я боялась, что кто-нибудь придет и обнаружит меня за занятием, которое сразу выдаст во мне аспирантку филологического факультета, которой я совсем недавно была. Поэтому я заставила себя пройти мимо стойки в приемной, потом вдоль длинного коридора, уставленного стеллажами с книгами Росса Макдональда в мягкой обложке, свернуть направо в маленькую кухню, миновать бухгалтерию с линолеумом на полу и войти в восточное крыло офиса, где находились святая святых – кабинет моей новой начальницы – и комнатка, где предстояло сидеть мне.
Там я долго сидела, с прямой спиной и мерзнущими в промокшей обуви ногами, и изучала содержимое ящиков своего нового стола – скрепки, степлер, большие розовые