– Листовку написал Агустин.
– О чем?
– Все о том же.
Ему дали листовку. Он положил ее в карман и погрузился в молчание. Потом забарабанил пальцами по свертку, пока не заметил, что окружающие поглядывают на него. Он замер.
– Что там у вас, полковник?
Полковник старательно пытался избежать взгляда пытливых зеленых глаз Германа.
– Ничего особенного, – солгал он. – Несу часы немцу, может, починит.
– Да бросьте, полковник, – сказал Герман, стараясь завладеть свертком. – Подождите немного, я сам посмотрю их.
Не говоря ни слова, полковник прижал часы к груди. От усилий у него даже веки покраснели. Все вокруг уговаривали его:
– Разрешите ему посмотреть, полковник. Он разбирается в технике.
– Не хочу доставлять ему лишние хлопоты.
– Подумаешь, хлопоты, – сказал Герман. Он взял часы в руки. – Немец сдерет с вас десятку и ничего не сделает.
Он зашел с часами в мастерскую, где Альваро шил на машинке. У дальней стены сидела девушка и пришивала пуговицы. Прямо над ней, на гвозде, висела гитара, а чуть выше – табличка: «Говорить о политике запрещается». Оставшись без часов, полковник почувствовал себя неуютно и вытянул ноги, чтобы упереться ими в перекладину табу- рета.
– Какое же это дерьмо, полковник!
Он вздрогнул.
– Воздержитесь от ругательств.
Альфонсо поправил на носу очки, чтобы лучше рассмотреть ботинки полковника.
– Я про ботинки, – уточнил он. – Вижу, вы уже переобулись в лакированные.
– Но это можно сказать и другими словами, – ответил полковник и продемонстрировал подошвы своих лакированных ботинок. – Этим монстрам уже сорок лет, но они впервые в своей жизни слышат бранное слово.
– Готово! – крикнул Герман из глубины мастерской, и в это самое мгновение раздался бой часов. В соседнем помещении сразу застучали в стену, и какая-то женщина закричала:
– Не трогайте гитару, у Агустина еще год не прошел.
Все дружно засмеялись:
– Это же часы.
Появился Герман со свертком.
– Там все в порядке, – сказал он. – Если хотите, я провожу вас до дома: их надо ровно повесить.
Полковник отказался.
– Сколько я тебе должен?
– Не беспокойтесь, полковник, – ответил Герман, устраиваясь на своем месте. – В январе заплатит петух.
Полковник решил воспользоваться удобным случаем.
– Хочу предложить тебе кое-что, – сказал он.
– Что?
– Я дарю тебе петуха. – Полковник всмотрелся в лица присутствующих. – Дарю петуха вам всем.
Герман удивленно уставился на него.
– Я уже слишком стар для таких вещей, – продолжал полковник, стараясь придать своему голосу необходимую суровость и твердость. – И для меня это чересчур большая ответственность. Уже несколько дней мне кажется, что петух вот-вот протянет ноги.
– Не волнуйтесь, полковник, – сказал Альфонсо. – Дело