– А чё вы читаете? – не отрываясь от игры, спрашивает девочка.
– Истории страшные.
В голосе человека холод и грусть. Морщины на лбу становятся еще глубже.
– Ой, а расскажите. Я люблю.
Немного помолчав, мужчина приглаживает редкие волосы, жует нижнюю губу. Устало выдыхает.
– Хорошо. Про пиковую даму тогда.
– Давайте!
– Собрались как-то, значит, три подружки вечером в подъезде на третьем этаже. И решили вызвать пиковую даму. Достали зеркальце дешевое, начертили ступеньки маминой помадой. Вроде и страшно, а весело. Смеются, друг друга в бок тычут. И тут дверь заскрипела, вышла оттуда соседка противная и начала орать. Чтобы в свой подъезд валили, и вообще сейчас милиция приедет. Ну, девочки вскочили и убежали. Забыли потом, конечно, всё. Не через день-два, а попозже. Через год, может. А потом школа закончилась, все в училище пошли, кроме одной. Та забеременела. Пожила пару лет с дураком каким-то. А потом и он пропал. Куда именно, этого уже я не знаю. Дальше не интересно – работа в ларьке ночном, ссоры с соседями, склоки с дочкой. Постарела, потемнела, в платок кутаться начала. Вечером телевизор включит и сидит. Особо и не разбирает, что идет, лишь бы шумело. И вот слышит как-то, что смеются в подъезде. И такая злость откуда-то накатила, что выскочила мигом и давай орать на детей.
Мужчина берет в руки книгу, давая понять, что рассказ окончен. Камешек падает на землю. За ним летит ракетка.
– А где тут страшное? – фыркнув, спрашивает Ира.
– Да везде. Тебе какое страшное надо?
– Покойники, там, всякие.
– Покойники в любой истории есть. Потенциально. Это не страшно. Вот великаны – да.
– Какие великаны?
– А такие. Которые ночью ходят. Раздавят тебя и всё.
– В лепешку? Больно? – девочка крутит головой, пытаясь разглядеть в гаснущем небе кого-то.
– Не. Ты даже не заметишь. И они не заметят, просто раздавят и дальше пойдут. И ты пойдешь. Домой. Но уже раздавленная.
Девочка задумчиво молчит.
– Ладно, топай. Вон твоя кошка.
Девочка подбегает к горе битого кирпича около стены, опускается на корточки.
– Ой, ты моя мурысынька. А кто хорошая девочка? Кто самая пушистая, самая мурмурыстая? Кто моя котенька? Вот ты жопа! А ну не кусь. Не кусь, я сказала. Стыдно? Стыдно, да? Ну чего смотришь глазами наглыми? Не надо мне уже руку лизать. Ах ты, сучка! Опять? Голову тебе открутить?
Потирая руку, девочка поднимается и смотрится за стену.
– Ну ладно, все равно поймаю и когти… Ой!
Не успев договорить, Ира убегает. Из камышей, кряхтя и чертыхаясь, выходит мужчина средних лет в синем трико, тельняшке и фланелевой рубахе. На ногах шлепанцы. Багровое от напряжения лицо напоминает маску тибетского демона, которому пришлось много лет бухать.
– Слышь, девку тут не видел?
Сидящий на диване показывает рукой в сторону.
– А что, ответить не судьба? Ты рыба, что ли? – не дождавшись ответа и на этот вопрос, красномордый