Мастер трудился в углу над широким блюдом. Деревянным молотком и чеканом он заканчивал выводить по его краю узор из листьев. Когда Джудит вошла в мастерскую, на ее лицо и фигуру из открытого окна упал косой мягкий свет, и Найалл, обернувшийся посмотреть, кто пришел, увидел ее, на мгновение застыл, не выпуская инструменты из рук. Потом он положил их и пошел навстречу посетительнице.
– К твоим услугам, госпожа! Чем могу быть полезен?
Они были едва знакомы, только как ремесленник, держащий лавочку, и заказчица, но то обстоятельство, что он жил и работал в доме, который она подарила аббатству, заставляло их относиться друг к другу с особым, напряженным вниманием. За те годы, что Найалл являлся съемщиком дома, Джудит была у него в мастерской раз пять: он снабжал ее булавками, заколками для кружев к корсажам платьев и мелкой кухонной посудой, а кроме того, он сделал ей печать дома Вестье. Найалл знал все о Джудит: благодаря тому что она подарила дом монастырю, ее история стала общеизвестна. Однако Джудит мало что знала о Найалле, только то, что аббатство сдало ему некогда принадлежавший ей дом, и то, что о самом мастере и о его работе с похвалой отзывались и в городе, и в Форгейте.
Джудит положила на длинный стол свой требующий починки пояс – тонкую полоску мягкой, прекрасно выделанной кожи. Он был украшен маленькими бронзовыми розетками, окружавшими дырочки для языка пряжки, и на другом его конце имелась бронзовая накладка. Яркие эмалевые вставки на бронзе выглядели чистыми и новыми, однако швы на коже были потертыми и пряжка отсутствовала.
– Я потеряла ее где-то в городе, – сказала Джудит. – Дело было вечером, когда уже стемнело, и я не заметила, как пояс соскользнул из-под плаща. Я потом вернулась и стала искать, но нашла только ремень, пряжка пропала. Шел дождь, кругом стояли лужи, в канавах было полно талой воды. Сама виновата: я же видела, что нитки износились, его следовало починить раньше.
– Тонкая работа, – заметил Найалл, поглаживая пальцами бронзовый наконечник. – Он куплен, конечно, не здесь?
– Нет, здесь, но у фламандского купца, на ярмарке в аббатстве. Я часто носила его, – добавила молодая женщина, – но с конца зимы, когда я потеряла пряжку, он так и лежит. Ты не мог бы сделать мне новую, такую, чтобы подходила по рисунку и по цвету? Та была удлиненная – вот такая! – Джудит показала кончиком пальца на столе, какой была утерянная пряжка. – Но не обязательно делать такую же, можно овальную или любой другой формы, как тебе покажется лучше.
Они склонились над столом, и головы их оказались рядом.