Как и в прошлый вечер, большую часть внимания отнял Камил. Он начал беседу с вопроса о том, сколько времени пленник может орать непрерывно, прежде чем силы окончательно его покинут. Я перебирал в голове все пытки, свидетелем которых являлся, но их продолжительность… и громкость вспомнить никак не удавалось – обычно я не выдерживал и покидал место пристрастного допроса. Так что без моей помощи к единому мнению наемники прийти не смогли, а посему Камил, не получив вразумительный ответ, начал новый рассказ.
– Самый забавный случай у меня года два назад был. – Мясник окинул взором всех слушателей и продолжил. – Привели ко мне такого же работничка, как и я. Истязателя то бишь. Говорят, делай что хочешь, но выведай, кто его подмаслил. Он-де клиента замучил, которого слегка припугнуть следовало. Клиент заткнулся навсегда, и ценные сведения пропали. Ясно же, собачья доля, что неспроста это. Ну, мне не привыкать: достаю иглы, точу пилки, огонь развожу. Только начинаю работать, как до меня доходит – истязатель этот ни черта в своем деле не понимает. Новичок и неумеха. Ревет и причитает: «Не убивай, не убивай!» Спрашивается, зачем тебя ко мне притащили? Чтоб убить? Тогда бы тебя на месте крюком за ребра подвесили – даже с рабочего места уходить не надо.
Объяснил я все нанимателям и мне, как опытному и надежному, сразу поверили. Но огорчились. Сказали, чтоб до полуночи его кромсал, да денег отсыпали. Я и кромсал. Час-другой, а потом надоело – молотком в висок его… Профессиональная солидарность, мать ее так!
– А как же такой профессионал здесь оказался? – спросил я, так как понимал – мастер своего дела в любых обстоятельствах ценится высоко.
– Врагов могучих нажил. Все у нас в предгорьях не как у людей. Гардариан кое-что смыслит в военном деле, но окружение себе подбирает, как слепой баран, оттого и страшится измены. Пытал я, значит, одного дворянчика-вольнодумца, и ничего беды не предвещало. А как узнал потом, что он над городским советом начальствовать стал, так сразу понял, что пора драпать. Даже драгоценные инструменты пришлось бросить – слухи о злопамятном дворянчике до меня быстро дошли. Ну а что? Я ему ногти выдрал и в задницу раскаленный прут совал, а он возьми, да окажись оправданным, графчик этот. Зло затаил, гадюка, ясное дело. А за что? Я свою работу выполнял. Теперь вот мечтаю, что мои навыки на островах пригодятся.
Последнюю фразу я слышал еще вчера. Тогда Камил, мечтательно поглядывая на торчащие из досок ржавые гвозди, рассуждал о том, как много пленных имперцев окажется в руках Эстерида. И какая важная миссия выпадет на его долю, если предводитель решит основательно запугать всех последующих врагов. Говорил об этом мясник, как о свершившемся факте:
– Лучше и не придумаешь. Обезобразить и ослепить всех, кроме одного-двух, и отправить