Теперь оставалось только ждать.
Мне очень хотелось еще почитать Бена, но я напомнила себе, что собиралась поискать статьи Каро. Когда она заканчивала школу журналистики САНИ в Нью-Палтце, мы не общались – мне было семнадцать лет, я жила с Риган и ее мамой, а за успехами Каро следила в Сети, читала кое-какие ее статьи для женских журналов и сайтов турагентств и жестко высмеивала их. Прошло два года, прежде чем мы начали общаться по-настоящему. Каро как раз только что сделала статью о Тео Трэкстоне для глянцевого журнала, название которого я не помню. Ее быстро перепечатали многие сетевые издания. Еще бы, с таким-то названием: «Наследник Трэкстонов или современный Индиана Джонс?». Ужас, с какой стороны ни глянь. Статейка была небольшая, из разряда «30-летние о 30-летних», но с целой россыпью настоящих самородных слов, какие никогда не встретишь в пафосной журнальной писанине. Кликнув на нее теперь, я увидела фото Тео – он стоял в неопреновом водолазном костюме на фоне разбитой каменной головы, поросшей водорослями. Я начала читать.
«Фамилия Трэкстон ассоциируется с роскошью. Отели Трэкстонов действуют в 38 странах мира, и можно предположить, что у наследного принца империи, Теодора Р. Трэкстона-младшего, или Тео, как он предпочитает себя называть, дел всегда по горло. И все же двадцатисемилетний Трэкстон, вице-президент семейной компании и топ-менеджер глобального масштаба, обзавелся времяемким хобби: он возвращает похищенные древности тем странам, из которых они были вывезены.
«Честно говоря, я никогда не хотел быть отельером, – признается он. – Об этом мечтал отец, а я завалил первую попытку, когда учился в Берлине». Позже Трэкстон все-таки поступил в Гарвард на курс ЭмБиЭй/ДжейДи, который закончил одним из лучших в группе.
«Я вовсе не собирался становиться законником, – говорит Трэкстон. – Но я вырос среди людей, которые вовсю манипулировали законом для достижения своих целей. И хотя мое образование не делает меня полноценным игроком на юридическом поле, оно помогает мне ориентироваться в этой системе». Первый успех на новом поприще ждал его в прошлом году, когда ему удалось помочь правительству Таиланда вернуть в страну несколько предметов керамики бан чианг – считается, что им по крайней мере 2000 лет – из одного американского музея, который предпочел остаться неназванным.
«Сегодня музеи очень внимательно относятся к провенансу выставленных у них предметов, но так было не всегда, – говорит Трэкстон. – В эпоху колониализма захват чужого культурного наследия был обычной практикой и до сих пор кое-где остается таковой».
Не исключено, что Трэкстон добился столь многого в таком молодом возрасте благодаря наследственности – его мать, Пенелопа Арчер, легенда лондонской театральной сцены, получила свою первую премию Лоуренса Оливье в восемнадцать лет за главную роль в «Ромео и Джульетте»; всем известна история о том, как его отец, Теодор-старший, приобрел свой первый пятизвездочный отель на деньги, выигранные